– Да, все правильно, – сказала она высоким голосом. – С этим кодом я могу выдать вам наличные. Только мне нужно ваше удостоверение личности.

Эмили вытащила из бумажника права.

У кассирши были длинные каштановые волосы и неправдоподобно длинные ногти.

– Очень сожалею, – она покачала головой и улыбнулась. – Я не могу выдать вам деньги. Перевод выписан на другого предъявителя.

Эмили пришла в голову мысль.

– А могу я получить все в голубом пластике?

Девушка посмотрела на нее, как на сумасшедшую.

– Разве я не сказала, что я не могу выдать вам деньги? Перевод не на ваше имя.

Нет так нет. Надо уходить. Но ее осенила еще одна идея: за спиной у кассирши лежала целая кипа конвертов. Она еще раз посмотрела на конверт из ячейки. Тот же логотип, то же предприятие. Но что-то не сходится.

– Могу я задать еще один вопрос?

– Разумеется.

Эмили вытащила из сумки конверт.

– Это вы посылали?

Девушка уставилась на конверт так внимательно, что Эмили показалось, сейчас она встанет и пойдет за лупой. Идеальный финансовый работник – квалифицированная и старательная.

– И да, и нет. Фирма наша, а контора другая. Головная контора на Васагатан.

Деловые люди один за другим покидали кафе – торопились на работу. Их места постепенно занимали коротко стриженные пожилые дамы в свитерах из верблюжьей шерсти. Самой молодой – лет семьдесят.

Эмили и Тедди размышляли вслух, пытались найти связь между событиями. Одно было почти несомненно – таинственный испанец, купивший виллу в Вермдё, был не кто иной, как Себбе Матулович. Деловой партнер Матса и его покерный спонсор.

Дамы за соседними столиками украдкой косились на Тедди – настолько очевидно было, что он принадлежит другому, не их миру. Не из тех, с кем можно прогуляться по городу, представляя знакомым.

Эмили улыбнулась в душе. А знали бы они про Сару… Сара. Кто она для него?

Но сегодня Тедди не такой, как обычно. Мрачен, насторожен, и говорит с ней странно. Неохотно.

– Одно могу сказать – Мазер знает больше, чем говорит. Себбе – одна из его шестерок.

– И что ты собираешься делать?

– Не останавливаться. Любыми средствами дать понять Куму, что он должен мне помочь. Чем все это кончится, не знаю, но я его дожму.

– Тедди… не забывай, что мы партнеры. Что ты собрался делать?

Он вытащил из бумажника сотню, положил на стол и встал.

– Ты не поймешь…

Ей надо было срочно вернуться в бюро. С договором она закончила, но теперь предстояло заняться due diligence – проверить договоры о поставках, договоры с заказчиками, с сотрудниками, экологические и строительные согласования. Собственно, работа не такая большая, обычно бывает намного больше, но ее посадили на это дело одну, без помощников. Предприятие, выставленное на продажу, занималось вывозом и обработкой мусора. Их самый важный заказчик – коммунальные и городские власти. Предложенная сумма сделки – двадцать миллионов евро.

Ее ждала срочная работа, а она все сидела в этом кафе, хотя Тедди уже ушел. Надо было собраться с мыслями. Вытащила ноутбук и попыталась как-то суммировать, что у них есть и чего у них нет.

Первое: до сих пор неизвестна личность убитого. Она почитала юридические справочники. Оказывается, это большая редкость, когда прокурор скрывает имя убитого. Для этого нужны чрезвычайно веские основания. Жертва – не свидетель, оказать на нее давление, мягко говоря, затруднительно. С другой стороны, бывают случаи, когда очень трудно установить личность. Самая частая причина – лицо изуродовано до неузнаваемости. Выстрелом из дробовика в упор, или намеренно, с целью затруднить идентификацию, или разрывной пулей. А если человек не значится в криминальном реестре, значит, в архиве нет ни дактилоскопических данных, ни профиля ДНК. Полно людей, которым никогда в жизни не приходилось оставлять отпечатки пальцев. Остается только зубная карта – а если у человека настолько здоровые зубы, что он ни разу в жизни не был у зубного врача? Или повреждения верхней челюсти настолько значительны, что совместить дентальный профиль не представляется возможным?

Второе: не так-то просто – отстрелить голову. В гостиной. Что-то происходило в доме. Эти капли крови, как утверждал Янне, уронены стоящим человеком. Надо надеяться, что полиция тоже обнаружила эти капли, но уверенной быть нельзя. Со временем узнаю, что нашли криминалисты и чего не нашли. Но вряд ли убитый пошел прогуляться по дому. С таким ранением смерть наверняка наступила мгновенно.

И третье: в доме в Вермдё, похоже, никто не жил. Туда приезжали только изредка, скорее всего, для каких-то встреч. Хотели избежать лишних глаз. Тоже довольно примечательно: дом стоит на охране, мебель, кое-какая обстановка, но можно почти уверенно сказать: постоянно там не жил никто.

И последнее: ее очень беспокоил Тедди. Лишь бы он удержался от глупостей. То, что она увидела сегодня, испугало ее. Другой человек. Человек, который может совершить все что угодно, и удерживает его только неизвестная ей ниточка. Но что ниточка эта не толще волоса, она чувствовала совершенно ясно. Может, он был таким и девять лет назад, до посадки. Может быть. Может быть, это и есть истинный Тедди.

Контора «Форум Эксчендж» на Васагатан была намного больше, чем та, где ей отказали в деньгах.

Эмили повторила процедуру до деталей: показала номер и попросила положить все в голубой пластиковый пакет.

Реакция была совершенно иной.

– Само собой, – сказала женщина за окном, даже не спросив удостоверение личности.

Через двадцать секунд она появилась с пакетом денег величиной с шестисотстраничный покетбук. Эмили потянула молнию и заглянула в пакет.

Деньги. Тысячи евро и шведских крон.

За ее спиной стояла очередь. Кассирша явно хотела поскорее от нее избавиться.

– Простите, один вопрос. Как узнать, откуда переведены деньги?

– Как откуда? Оттуда же, откуда и всегда.

– Как всегда?

– Господи, но вы же знаете прекрасно… эти голубые пакеты – Стиг Эрхардссон. Да что я вам объясняю, вам и без меня это известно.

Эмили на секунду потеряла дар речи. Потом опомнилась, поблагодарила и пошла к выходу. По пути пробила на телефоне: Стиг Эрхардссон – и получила десяток попаданий, еще не выйдя из конторы.

Стиг Эрхардссон – большая шишка.

Пересчитала деньги – больше ста тысяч крон.

Опять в машине. Опять ожидание.

Теперь на Эстермальме.

До праздника летнего солнцестояния – три дня. Люди бегают, что-то покупают, торопятся, как всполошившиеся куры.