— Они сделали из моего сына подопытного кролика. Я был вправе наказать их, но я сделал больше. Я запер их в лабораториях и приказал найти лекарство ценой их собственных жалких жизней. Но это еще не все.

Он вновь закричал как сумасшедший:

— Сын Председателя — безумец? Вот вам, получите! Каждый ребенок, каждый сын и каждая дочь разделит судьбу моего Веля! Исполнение мечты? Вот вам исполнение моей мечты! Если у меня нет больше сына, то и ни у кого не будет!

— Вы это сделали, — потрясенно пробормотала Маша, глядя на убитого горем старика, — у вас была вся власть, конфискованные Лабиринты Иллюзий распространялись по вашему приказу…

Алкосахар пересек комнату и опустился перед девочкой на одно колено:

— Вель, за что ты так со мной, словно мы чужие? Они обманули тебя, ослепили блеском мишуры. Ты не виноват. Я заставил их заплатить за все, слышишь, сынок, за все! На Острове Крабовых ножек бывшие преступники собирают новые Лабиринты Иллюзий, там налажена целая фабрика. Потом Обсидианы отправляют некоторых из них на Объединенные острова, цена за свободу одного человека — сто новых подключенных. Все ради тебя, сынок.

— Что же вы наделали… — Маша со смесью ужаса и сострадания накрыла рукой умоляюще протянутые к ней ладони.

— Вель, ну скажи наконец — отец… Я несколько лет не слышал этого слова… — в глазах Алкосахара стояли слезы.

— Отец, — заставила себя сказать Маша.

Пожилой мужчина рыдал, не стесняясь, уткнув большое мягкое лицо в ее руки. С такого расстояния были заметны черные волоски в седых прядях. Отец Веля не был таким уж старым, его состарили несчастья. Маша готова была расплакаться вместе с ним, но она намеренно вызывала в памяти лица «задумчивых» — ребят, с которыми успела подружиться, глаза Карантины, разлученной с дочерью, скелет девочки на комарином дереве — она бы не попала туда, если бы не господин Председатель.

— Что же нам теперь делать? — вздохнула девочка, не заметив, что говорит вслух.

— Ничего не делать! — ответил незнакомый голос. Странно, но он шел из глубины стола. Услышав его, Алкосахар вздрогнул и поднял голову. — Вы признались в ваших преступлениях, ждите, за вами придут.

— Что это? — с беспокойством спросил Председатель. Он торопливо поднялся с колен, нагнулся над пультом, потом поднял глаза на девочку. — Ты записал мою исповедь и передал ее по срочной связи всем гостям с Объединенных островов?

Маша судорожно глотнула.

— Ты, мой сын, предал меня?! — взревел мужчина, увидев ее замешательство, и поднял кулак.

— Остановитесь! — в кабинет вошел Обсидиан.

— Прочь! — воскликнул Алкосахар.

— Вы более не являетесь Председателем Совета гостей Объединенных островов, и Обсидианы отныне вам не подчиняются. Просьба опустить руки и отойти от ребенка к стене напротив.

— Не вмешивайтесь! Это семейное дело! Я знаю законы!

— Нет, — Маша обрела дар речи. Она соскочила с кресла и подбежала к Обсидиану. — Я не Вель Звоноцвет.

Она щелкнула пальцами, возвращая себе свой первоначальный облик.

— Что это? Кто ты?

— Не так давно я выступала перед Советом гостей. Результатом этого был арест человека, который поверил мне, и смерть моего единственного друга в этом мире. Речь шла о Лабиринте Иллюзий… Вы помните это заседание? Вы уверили моего покровителя, что сможете мне помочь.

— Ты хорошо отомстила мне.

— Нет, — покачала головой девочка, с жалостью глядя на мужчину, — я не собиралась мстить. Я искала информацию о Лабиринте Иллюзий и немного запуталась в кнопках на вашем столе.

— Как ты узнала о моем сыне?

— Я подружилась с Велем в «Приюте мечтателей». Он просил передать вам привет и сказать, что ему очень жаль, он не должен был участвовать в эксперименте, и что он сам во всем виноват.

— Я не могу больше этого слышать! — Алкосахар обратился к Обсидиану: — Уведите меня отсюда…

— Тебе предстоит еще разок выступить на Совете, — подмигнул Обсидиан Маше. — Так что не вздумай снова сбежать.

— Не вздумаю, мне некуда идти.

Два Обсидиана увели бывшего Председателя и закрыли за собой дверь. Маша устало опустилась обратно в кресло.

— Девочка, как ты себя чувствуешь? — тихо спросил ее бесплотный голос из глубины стола.

— Я бы чувствовала себя лучше, если бы видела, с кем говорю, — огрызнулась Маша. Она не была грубиянкой. Но вечер выдался крайне утомительным — побег, опасные растения, неожиданная исповедь отца Либранта. Больше всего на свете ей сейчас хотелось что-нибудь разбить или сломать…

— Посмотри на экран, — предложил голос. Маша повернулась в кресле. На мониторе в точно таком же кресле сидел молодой бровастый человек, тот самый, что так яростно нападал на нее на Совете.

— Вайдим Травка, мы встречались, — кивнул он.

— О да, незабываемая встреча, — буркнула Маша.

— Девочка…

— Маша Некрасова.

— Маша, я понимаю, тебе пришлось нелегко. Я должен выяснить, в состоянии ли ты выступать на Совете через два часа. Скоро к тебе подойдет твой лечащий врач.

— Кто-кто? Алексавей Борислович? Ха-ха.

— Сейчас он осматривает Алкосахара Звоноцвета, — терпеливо продолжил Вайдим. — Расскажи мне о своих планах, если они изменились.

— Ну что ж, — вздохнула Маша, — секретные служебные карты мне больше не нужны, я и без вас побывала на Жемчужном Острове. Теперь мне надо…

— Если я правильно понял, ты продолжаешь свое расследование? — Девочке показалось, что она уловила в голосе Вайдима нотки разочарования.

— Иначе и быть не может, — ответила она, опустив голову.

— Ну хорошо, после осмотра врача мы сообщим тебе время Совета. Пока же прими мою личную благодарность за разоблачение злодея.

— Не называйте его так, — отозвалась Маша, перед ее глазами вновь встало залитое слезами лицо отца Веля. Но Вайдим уже отключился.

Через несколько минут в сопровождении Обсидиана в кабинет вошел Алексавей Борислович. Двигался он, как всегда, быстро, словно вечно куда-то спешил. Он прослушал пульс, попросил снять кафтан, поразился обилию синяков на спине.

— Дралась с ходильниками, — улыбнулась Маша. — Это не бред, это правда, поинтересуйтесь у местных садовников.

— Я тебе все равно не верю, — строго сказал Алексавей Борислович, — хотя допускаю, что реальность может быть фантастичнее самой смелой выдумки. И все-таки ты молодец… Я наслышан о твоих приключениях. Или скорее злоключениях.

— Да уж, — добродушно проворчал Обсидиан, — о ней тут уже легенды ходят. Говорят, она сбежала из «Приюта мечтателей», с дикого острова, из Дворца гостей во время ареста, из тайной тюрьмы Председателя да еще пешком по Океану ушла с Дворцового Острова на Жемчужный…