напомнил он мне об известной «проблеме».

— Ну, там скорее мутация под действием неизвестного науке Силового Излучения, типа радиационного…

— Причем тут радио? — не понял меня командир.

— Не радио, Петрович, а радиация, — поправил я его. — Ионизирующее излучение. Абсолютно не Магического Действия. Это потоки фотонов и других элементарных частиц или атомных ядер, способных ионизировать вещество. Неужели никогда не слышал?

— Так, слышал краем уха, — неопределенно мотнул головой командир. — Физика, что ль?

— Физика, командир. Знаешь, кому в моем мире достались почетные лавры первооткрывателей этого явления? Они за него даже получили Нобелевскую премию!

— И кому же? — с интересом произнес товарищ оснаб.

— Супругам Кюри! — огорошил я его своим заявлением.

— Дом Кюри? — Удивленно вскинул брови князь Головин. — Они же поголовно Осененные! Ты же знаешь, что в сфере Магических Защитных Заклинаний и Конструктов им нет равных! Причем тут открытия по физике?

— Это здесь они Осененные Маги, а у меня они простые ученые. Ну, как простые, — я усмехнулся, — гениальные. И не только по физике, но еще и по химии! Да у них вся семейка прославилась на ниве научных открытий по физике и химии. А вот в вашем мире с этим, похоже, не сложилось? Неужели Магия оказалась более перспективным направлением исследований?

— Не знаю, — пожал плечами князь Головин, — как у них с этим… Слава Дома Кюри нашего мира — именно Силового направления.

— Чудны дела твои, Господи, — произнес я. — При всей схожести миров — разница, как говорится, на лице! — И я весело хохотнул.

— Все шуточки шутишь, старый? Значит, точно на поправку пошел! — копируя интонации профессора Виноградова, произнес, прищурясь, командир.

— Твои бы слова, да Богу в уши, — скептически произнес я, вновь накладывая руки на Магический Накопитель. — Нет, тля, ничего не чувствую! Как обрезало! — вновь расстроено произнес я.

— Что-то, Хоттабыч, ты в последнее время Господа часто поминать начал, — заметил командир. — Смотри у меня! Даже не думай!

— Не дождешься, Петрович! — уже привычно отмахнулся я. — На мне даже принцип двум смертям не бывать, а одной не миновать — не работает. Плавали — знаем!

— Слушай, старичок, я вот чего у тебя все спросить хотел, — немного чувствуя себя не в своей тарелке, поинтересовался Головин, — ты не жалеешь, что попал в наш мир?

— А чего мне жалеть? — На этот вопрос у меня давно был заготовлен соответствующий ответ, только вот никто до сего момента так и не удосужился мне его задать. — Меня там ничего больше не держало: сослуживцы и друзья, да и ты в том числе — на кладбище. Детей и даже внуков я пережить умудрился, а правнуки, наверное, о моем существовании даже не знают. Хотя, может просто забыли за давностию лет. Не знаю, одним словом… Я был старой никому не нужной развалиной, задержавшейся так долго на этом свете. Ты даже представить себе не можешь, командир, каково это — быть никому не нужным? Ни стране, ни родне, ни даже самому себе! Знаешь, чего я больше всего хотел? Сдохнуть побыстрее! Обрыдло все! А здесь, я какую-никакую, а пользу приношу. Так что мне, считай, несказанно повезло, что я у вас очутился, да еще с такими возможностями… Но и те про. ать умудрился в самый ответственный момент! — с горечью добавил я.

— Отставить заниматься херней, товарищ полковник! — со сталью в голосе произнес Головин. — Жив-здоров, а голова на плечах! Если в ближайшее время твой Источник не восстановится — будем импровизировать! Отступать поздно, да и некуда — за нами вся Русь Матушка! Предстоящую задачу понял, товарищ полковник?

— Так точно, товарищ оснаб! Задача ясна, как ясен пень! — Да, умеет командир придавать мыслям нужное направление.

— Тогда подбираем сопли и движемся на аудиенцию к Гитлеру. Не просто же так он тебя видеть желает?

— Между прочим, ты тоже в списках приглашенных, — напомнил я Головину. — И еще не ясно, кто ему больше нужен.

— Ну, так-то Внеранговые Силовики-Мозголомы на дороге не валяются, — согласно кивнул Александр Дмитриевич. — А сейчас прекращаем бесполезный базар — я снимаю «Сеть». Все насущные вопросы с этого момента обсуждаем в Ментальном Пространстве.

— Понял, командир! — понятливо кивнул я. — Убирай заклинание — нечего даром драгоценную Ману расходовать. Она тебе еще понадобиться может.

Я понаблюдал в Магическом Зрении, как истаивают в воздухе тоненькие ниточки Заклинания «Сети», деактивированного командиром. Ну, что ж, я готов рискнуть! Как, впрочем, и командир. Нужно звать Хартмана и отправляться к злобной теще на блины, то бишь к гребаному фюреру на аудиенцию.

Робку специально звать не пришлось, он уже закончил разговаривать с матерью и, заметив, что мы освободились, поскакал чуть ли не вприпрыжку в нашу сторону.

— Ну что, господа, готовы прокатиться до Вевельсбурга? — чрезмерно бодрым голосом поинтересовался он.

— Слышь, Робка, ты бы уже завязывал с господами, — ворчливо поставил я ему на вид. — Какие из нас господа? Может Александр Дмитриевич и подходит под это определение — урожденный князь, как-никак, а меня от этого коробит! Прямо до зубовного скрежета. Мы ж с тобой уже не один пуд соли съели, боевые товарищи, как-никак! Можешь смело нас так и называть…

— Ну… неожиданно замялся оберфюрер. — Все товарищи у нас с «той стороны» — в Советском Союзе… — Постарался сгладить острые Хартман. — Не поймут меня господа Некромаги…

— Хочешь сказать, что все товарищи для вас могут быть только врагами? — Недовольно поморщился я, понимая, куда клонит оберфюрер. — Но вы же промеж собой камрадами зоветесь?

— Да, — согласно кивнул Хартман.

— Так это ж по-вашему товарищ и есть! В общем, зови меня камрадом, а о «господах» чтобы я от тебя больше не слышал!

— Договорились, Гасан Хоттабович, — не стал спорить со мной Хартман, видимо считая это очередным заскоком безумного русского деда. А может быть, я ошибаюсь, и такая покладистость — следствие глубокого его ко мне уважения, после того что я сотворил с непобедимыми Древними Монстрами — Титаном Гиперионом, Хозяином Кладбища и Драмагаром.

А вот то, что это не следствие страха, я был уверен на все сто — так-то я, как-никак, настоящий Силовик-Мозголом… Ладно-ладно, это командир выяснил, Харман ведь тоже являлся хоть и слабеньким, но Ментальным Магом и мои «происки» у него в голове мог вполне обнаружить. Ну, а с Головиным ему тягаться не с руки.

А еще, как оказалось, Гиммлер и его ручные теоретики из «Анэнербе» отчего-то считали Робку единственным и неповторимым Магом Удачи, и даже пообещали внести эту уникальную Специализацию в Табель о Магических Рангах Вековечного Рейха! А это вам не хухры-мухры! Вообще-то, если основательно задуматься, что-то в этом есть… Ведь Хартман