— Вы говорили, что любите окрестности Петербурга?.. — совершенно чужим голосом спросил он.

— Да так… чисто детские воспоминания…

— Вы даже хотели взять на память пейзаж, написанный Денисом, — напомнил ей Кирилл. — Как называлось то место?..

Леонелла тяжело усмехнулась и, страстно взглянув ему в глаза, сняла стеснявший ее бюстгальтер.

— То был пейзаж окрестностей дачного поселка Фаворитово, что под Павловском, но я его не нашла!

Она сняла с себя все, и Кирилл замер, пораженный необыкновенной, дьявольской красотой.

Леонелла чуть насмешливо смотрела на него.

— Ну и чего же ты ждешь?

— Кофе! — неожиданно для самого себя ответил он.

От такой великолепной наглости Леонелла растерялась. Она открыла рот, но не нашла ни одного слова, чтобы выразить свое сверхженское возмущение… лишь спустя несколько мгновений ее губы выпустили:

— Кретин! — и, резко повернувшись на каблуках, она ушла в другую комнату.

«Кретин — это мягко сказано, — согласился с ней Кирилл. — Чертовщина какая-то! Сам не пойму, что со мной? Хочу!.. Могу!.. Но только не ее… почему?.. Потрясающая женщина!.. Все на месте, и все такое, как надо!.. Чертовщина!.. Однако пора отсюда уходить!.. Да ладно уж, сиди! — поправил он молнию, расходившуюся под напором рвущегося на свободу мужского достоинства. — Кто бы мне сказал, что у меня будет возможность оттрахать Леонеллу, а я скроюсь как опозорившийся мужик… никогда бы не поверил!»

_____

Свет не был потушен, как всегда. Вера в красном платье на тонких бретельках сидела в кресле посредине комнаты, закинув ногу за ногу. Пышное, упругое бедро зазывно проглядывало сквозь длинный разрез.

Щелкнул замок, отворилась дверь. Вера не двигалась. Лунев зашел в коридор и прислонился к стене.

«Неужели то, что произошло у меня с ней, было только случайностью, за которой опять последует унизительный провал?.. Но я этого больше не вынесу!.. — Гримаса боли исказила лицо Константина. — Я должен войти и решить это!..»

С лихорадочно сверкающими глазами он появился на пороге гостиной. Вера встретила его невозмутимым взглядом.

— Здравствуй! — пораженный ее спокойствием, пробормотал Константин.

— Здравствуй! — чуть кивнула Вера, и локоны прически скользнули по ее шее. — Прости, но рано или поздно я бы все равно догадалась, кто ты! Когда женщина проводит с мужчиной жаркие ночи любви… она его узнает из тысячи…

Сообразительная Вера все поняла и поэтому так естественно сказала: «Жаркие ночи любви!»

«Какие к черту жаркие! — в тоже время хохотала она в душе. — Неумелые попытки овладеть женщиной в несколько толчков! Но, видимо, даже эти несколько толчков у него ни с кем, кроме меня, не получались. Я дала ему возможность почувствовать себя мужчиной! И за это он мне должен быть вечно благодарен!»

Она встала, подошла к нему, взяла за руку и усадила рядом с собой на диван. Константин был зажат. Маска, скрывавшая его лицо, придавала ему смелость, а без нее он — опять Константин Лунев со сложными психическими отклонениями… Он хочет женщину, но не может овладеть ею. При приближении к ней сила уходит из органа наслаждения, как воздух из шарика… Как он хотел, как он любил Ольгу!.. Сколько раз ему казалось, что сегодня он непременно овладеет ею! Они целовались до исступления, они задыхались в объятиях друг друга, но в самый важный момент сила покидала его! Он впадал в бешенство, он был готов убить сам себя.

Мажордом изощрялся в попытках помочь ему: тут были и психиатры, и дорогие девушки… но известность Константина росла, и стало небезопасно иметь большое количество свидетельниц его мужской несостоятельности. Тогда мажордом решился предложить Костику попробовать «голубую любовь». Он пригласил к нему Валюшу, известного виртуоза, и, очень щедро оплатив его первый визит, откровенно предупредил: «Если кто узнает, что Костик балуется «голубой любовью», можешь сразу писать завещание!»

Валюша понимающе кивнул, взмахнул пышными ресницами и скрылся в спальне Константина.

Через полчаса он выглянул на минутку и шепнул взволнованно ждавшему результата Евгению Рудольфовичу, что Костик был на высоте, чем остался очень доволен.

— Валюша, спасибо!.. Спасибо, дорогой! — перекрестился мажордом.

«Ну, слава богу, теперь можно будет спокойно работать. Способ снимать припадки половой неудовлетворенности найден! Не совсем такой, как хотелось бы, но что поделаешь…»

Евгений Рудольфович оказался прав. Настроение Константина стало более уравновешенным, что тут же отразилось на его работоспособности. Был совершен первый большой тур почти по всем крупным городам страны. О Луневе начали говорить как о новой звезде. Конечно, можно было без особых хлопот стать «Голубой звездой», но Константин и слышать об этом не хотел. Он боялся потерять последнюю надежду на встречу с женщиной, с которой у него все произойдет как надо. Для прикрытия ему была найдена невеста — модель Наталья Гурская, которая охотно согласилась на эту роль. Невеста Константина Лунева — это придавало золотой блеск ее имиджу. Она появлялась на страницах журналов в двух ракурсах и как преуспевающая модель, и как невеста восходящей звезды эстрады. А чтобы она не потянула Константина в постель, Евгений Рудольфович предупредил ее, что Костик безумно влюблен в одну очень высокопоставленную замужнюю особу, с которой он тайно встречается. Но так как ему просто нет покоя от претенденток, желающих стать мадам Лунева, то он решил оградить себя от них фиктивной помолвкой. А тем временем Валюша добросовестно исполнял свои обязанности.

Евгений Рудольфович и сам прекрасно понимал, что быть просто звездой, без оттенков, гораздо выгоднее. Тем более что он собирался сделать из Лунева звезду с мировым именем. А, как известно, именно женская влюбленность и возносит звезд на Олимп восхищения.

Сам же Константин, удовлетворяясь «голубой любовью», убеждал себя, что это временно. Не так давно, когда у него собрались гости, он прошел с Ольгой в кабинет и вдруг совершенно неожиданно почувствовал небывалую силу. Он набросился на Ольгу с полной уверенностью, что наконец-то овладеет ею, но… Этот провал окончательно сразил его.

Психологический срыв оказался настолько сильным, что Евгению Рудольфовичу пришлось платить громадные неустойки за отмену концертов. И тогда в одну бессонную ночь он вспомнил о Вере, вернее о том, как Константин ездит в тюрьму смотреть на любовные слияния одной заключенной с Вячеславом.

«А что, если вместо Славы подложить к ней Костика, вдруг что получится, когда он будет скрыт темнотой?! Может быть, психологический барьер заключается именно в том, что он — Константин Лунев, который был травмирован своей первой сексуальной попыткой, окончившейся неудачей. А скрытый мраком, он будет — Никто! Во всяком случае, попробовать можно!» — подумал мажордом.

Тем более что девицу эту он купил, и она пожизненно обречена исполнять его приказания.