Кажется, его теребили, пытались поднять, спрашивали, как он себя чувствует, просили сосчитать пальцы на руке и светили фонариком в глаза. Особенно настырной была одна женщина, пристававшая до тех пор, пока наконец он популярно не объяснил спасателям, куда и зачем им идти.

После чего пилот получил порцию хлопков по плечу, вернее, по экзоскафандру, под которым все чесалось и который хотелось снять почти до безумия. Джерри ограничился лишь тем, что стянул шлем и перчатки. Отдал их кому-то.

Его намеревались уложить на носилки, но он отказался. Шатаясь из стороны в сторону, Джерри поднялся в один из спасательных флаеров, где рухнул в кресло и закрыл глаза. Пилот слышал, что спасатели вели переговоры с орбитальной базой, но слишком устал, чтобы вникать в то, о чем они говорили.

Его доставили в госпиталь, где неделей ранее он навещал Люка. Отказавшись от услуг встречавшего его дроида с креслом-каталкой, капитан сам спустился на нужный этаж и прошел в отделение мимо медсестер, которые, вытянув шеи, выглядывали в коридор. Судя по разговорам, они ожидали какого-то героя.

У Джерри не было сил даже усмехаться или что-то выяснять. Тело ломило после перегрузок, перед глазами прыгали белые точки. Он сел в кресло, ожидая, пока девушки поймут бесплодность ожиданий и обратят на него внимание.

По всей видимости, он отключился. Именно отключился, потому что когда пилот открыл глаза, он обнаружил, что лежит в палате, облепленный беспроводными датчиками, дававшими информацию на мониторы в комнату дежурных медсестер. Белый потолок, желтоватые стены, окно с вертикальными жалюзи, которые были полуоткрыты и наверняка закрывались сами в зависимости от интенсивности освещения.

Левая рука неприятно саднила, там стоял катетер. Наверное, врачи ночью вводили ему лекарства, но они могли сделать это лишь с его согласия или же с согласия близкого родственника, а Джерри не был уверен, что Анне-Бель сообщили о случившемся. Оставался только один человек.

Он повернул голову – периферическое зрение еще не восстановилось – и увидел, что рядом с кроватью на стуле сидит его отец. Маршал явно спал, свесив голову на грудь. Судя по мундиру, он поехал в госпиталь сразу с орбиты. Без галстука, небритый, в несвежей рубашке, с морщинами на лбу, которые не разгладились даже во сне, он выглядел постаревшим.

Пилот пошевелился, намереваясь вытянуть катетер, белье зашуршало, маршал вздрогнул и выпрямился. Несколько мгновений непонимающе смотрел на сына, затем в глазах прояснилось, он зевнул, прогоняя остатки сна:

– Привет.

– Привет, – хрипло отозвался Джерри. – Что ты здесь делаешь?

– Жду, когда проснешься.

– Когда ты пришел?

– Буквально сразу, как тебя сюда привезли.

– Зачем?

Маршал пожал плечами:

– У меня не было особого выбора. Врачи не могли привести тебя в сознание.

– Они знают, что я…

– Это знают уже все. – Маршал отмахнулся. – Ты хоть помнишь, как ты сюда попал?

– Я помню, что заснул в приемной, пока они все ждали героя на каталке… Наверное, отключился… – Джерри потер руками лицо, прогоняя остатки сна. – Который час?

Маршал бросил быстрый взгляд на часы:

– Шесть. Без пяти минут.

– И ты все это время сидел здесь?

– Выходил пару раз, мне звонили с докладами, наверное, потом заснул.

Пилот с каким-то странным выражением посмотрел на отца.

– А кто руководит проверкой? – недоверчиво спросил он.

– Сент-Джонс.

– Хорошо, но лучше бы ты взял все в свои руки. – Джерри сбросил одеяло, намереваясь встать.

Маршал нахмурился:

– Тебе предписано несколько дней постельного режима.

Пилот хотел отмахнуться. Но посмотрел на осунувшегося отца и послушно откинулся на подушку.

– Джер, обещай мне…

– Я не брошу летать! – Синие глаза упрямо сверкнули.

Отец улыбнулся:

– Я и не прошу. Просто побереги себя, ладно? – Маршал пытливо вглядывался в лицо сына.

Тот кивнул:

– Хорошо.

– Спасибо. – Отец протянул руку, которую Джерри крепко пожал, окончательно разбивая стену, которая была между ними.

– Джер, – отец все еще сжимал его руку, – я хочу, чтобы ты знал… я бы не смог отдать тот приказ…

– Тогда его отдали бы другие, – пожал плечами пилот. – Это было самое правильное решение.

– Не для меня. Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. – Джерри заметил, что отец скептически изогнул бровь, и усмехнулся: – Сказать по правде, я чувствую себя так, точно на меня приземлилась орбитальная станция. Раз пять.

Маршал улыбнулся и прошелся по комнате, разминая затекшее тело:

– Тебе повезло. Как ты додумался разбить сканер?

– Мне повезло, – эхом отозвался пилот и, видя, что отец ждет от него ответа, продолжил: – На самом деле повезло, я был зол как черт. И очень хотел лично разобраться с теми, кто устроил все это.

Командующий молчал, лишь внимательно смотрел на него, все еще переживая в памяти тот ужас, когда он стоял в центре управления и понимал, что должен отдать приказ и уничтожить собственного сына.

– Прости, что? – вздрогнул он, скорее осознав, чем услышав, что Джеральд ему что-то говорит.

– Ты не мог бы известить Анну-Бель, что я здесь? – повторил тот. – Мои вещи все еще на орбите, как и функционал. Она будет волноваться.

Он заметил, что отец растерянно моргнул, впрочем, его лицо мгновенно стало бесстрастным.

– Что? – Забыв о головокружении, пилот подался вперед, внимательно всматриваясь в маршала своими синими глазами, так напоминавшими глаза матери. – Что случилось?

– Нет… вернее, да… Будет лучше, если ты узнаешь правду… – К глубочайшему изумлению Джерри, отец опустил голову, рассматривая свои начищенные до блеска туфли. – Хотя я не хотел говорить тебе сейчас. Она… Ее видели в космопорте с человеком, которого я подозреваю во всех этих диверсиях.

– Что? С каким человеком? – Голова все-таки закружилась, и Джер не понимал, что происходит.

– Жюстьен Богарне, основатель и президент компании «Ультра». Основная деятельность – программное обеспечение. В прошлом году они проиграли в тендере на разработки для ВКС. Одной из причин для отказа было то, что компания расположена на Креоле.

– Что за бред! Анна-Бель сама с Креолы, может, она просто встретила старого друга?

– Джер, она не ночевала в твоей квартире, хотя, судя по сигналу с ее функционала, она должна быть именно там.

– Зачем ты запрашивал?

– Потому что она – дочь Бернарда Шоули. Я навел справки.