Он стал пятиться. Больше не обращая на него внимания, Магомед влез обратно, и машина тронулась. Павел облегченно вздохнул. Это была окраина города. За домами, начинавшимися сразу за остатками заводских корпусов, виднелся росший на окружавших город возвышенностях сосновый лес. Он примерно понял, где оказался, и направился в сторону, противоположную той, куда уехала машина. Вскоре уперся в забор и пошел вдоль него. Наткнулся на пролом и вышел через него на улицу. Сумерки сгущались.

Глупее нельзя ничего придумать. С таким трудом выбрался из города, почти добрался до полигона, и на тебе, привезли, будто специально, обратно. Нарочно не придумаешь. Над ним словно кто-то насмехался. Он посмотрел вверх, словно надеясь увидеть того, кто мог так распоряжаться его судьбой. Сокрушенно вздохнул и направился вдоль улицы. Неожиданно он сообразил. А зачем, собственно, чеченцам отпускать его? Пусть даже они уверены, что он не видел, чем на самом деле они занимались на полигоне, все равно, он знает имена, может описать внешность. Если действительно сейчас промолчит, так это до того момента, пока они не претворят в жизнь свои планы, из-за которых роют укрытие. А Павел был неглупым человеком. Он не только был наслышан о коварстве террористов, но и убедился в нем на собственном опыте. Раз они там появились, так далеко от Чечни и именно в тот период, когда идет масштабная подготовка к крупным учениям, значит, задумали что-то серьезное. Павла не прикончили раньше, потому что хотят сделать смерть правдоподобнее. Ведь они поверили, что его хватятся. А раз так, то будут искать там, куда отправился, – в районе полигона. Поэтому необходимо, чтобы труп нашли в городе. Это можно объяснить и тем, что шуганули военные, вот и решил добраться своим ходом, а здесь подвергся нападению грабителей. Но кому придет в голову, что у него есть чем поживиться? Он усмехнулся своим мыслям. Могли убить еще в гараже, а потом выбросить. Хотя кататься с трупом по городу опасно. Легче машиной сбить. Павел посмотрел на дорогу. Она была пустынна. Следом никто не шел. Время было позднее, и мало кто в такое время выбирал подобные места для прогулок. Павлу сделалось жутко. Появилось ощущение того, что на него кто-то смотрит. Он передернул плечами и остановился.

Из-за поворота вышел высокий парень. Он был в спортивном костюме и кроссовках. Руки держал в карманах.

«Неужели ему не жарко?» – подумал Павел.

Сзади послышался звук машины. Он обернулся. В начале дороги появилась легковушка. Павел двинулся дальше, почти задевая левым локтем бетонные плиты забора. Парень был уже в нескольких шагах. Он поднял на него взгляд. Хотелось, чтобы незнакомец поравнялся с ним в тот момент, когда машина окажется совсем близко. Почему-то он решил, что если едут его убивать, то, возможно, этих людей остановит случайный прохожий. Лицо парня было вытянутым, кожа бледной, а взгляд отсутствующий.

«Наркоман», – мелькнуло в голове Павла, и тут он заметил, что правая рука верзилы выскользнула из кармана и на ней блеснуло что-то вроде кастета.

– Черт! – вырвалось у Павла, и он сделал единственно правильный в этом положении шаг. Бросился навстречу и справа прошмыгнул мимо парня. Однако тот успел ударить. Немного запоздало, но ощутимо. В спину. Павел вскрикнул и шагнул на дорогу. Хлопок, вспышка, промелькнувший внизу автомобиль потонули в звуке разлетающегося стекла. Он не помнил, терял на этот раз сознание или нет, но в себя пришел от боли в плече. В ушах стоял скрип тормозов. Кто-то тормошил, причитая женским голосом, но Павел не разбирал слов. Неожиданно в нос ударил резкий запах нашатыря. Продрало до самой глотки, а из глаз брызнули слезы. Он открыл глаза.

– Живой! – всплеснула руками какая-то женщина.

– Ну, ты чего людей пугаешь?! – неестественно громким, возбужденным голосом прохрипел сидевший на корточках мужчина.

Павел медленно сел и огляделся. Рядом стояла, мигая аварийной сигнализацией, «девятка». Именно та, которую он видел сверху. Только почему так показалось? Как выяснилось, он через нее не перелетал.

– Встать можешь? – между тем спросил мужчина.

– А где? – Павел посмотрел в конец улицы. Верзилы нигде видно не было.

– Ты имеешь в виду того, кто тебя под машину толкнул? – вступила в разговор женщина. – Убежал.

– Он не толкал, – попытался заговорить Павел.

– Чего?! – мужчина выпрямился. – Я, по-твоему, сам на тебя наехал?

– Да нет, – Павел попытался согнуть ногу, но охнул от боли и выпрямил.

– Что? – насторожился мужчина.

– Больно, – жалобно проскулил Павел. Не потому, что было жалко себя. Просто, если перелом, можно сказать, что он отбегался.

– Ты «Скорую» вызвала? – мужчина посмотрел на женщину.

– Да, – кивнула она. – Сразу. – И посмотрела на часы.

Мужчина наклонился:

– Давай пока встань. Нечего посреди дороги загорать.

Павел вцепился в руку мужчины и с трудом поднялся:

– Не надо «Скорую».

– Точно? – мужчина испытующе посмотрел ему в глаза.

– Ну да, – кивнул Павел и похромал к машине. – Я ведь сам виноват. Сейчас они в милицию сообщат, знаете, сколько разбираться будут?

– Тогда надо отсюда сваливать! – обрадованный таким оборотом дел, засуетился мужчина. Он подхватил Павла под руку, помог допрыгать до машины и усадил на заднее сиденье. Едва они проехали первый перекресток, как навстречу промелькнула «Скорая».

– Вас куда везти? – Женщина развернулась на сиденье и с состраданием посмотрела на Павла.

– Ты погоди, – одернул ее мужчина. – Дай человеку в себя прийти. Он как мяч от машины отлетел. Думал, хана. Считай, в рубашке родился.

С этими словами он прижался к обочине и остановился.

Пашка все еще раздумывал, какую версию преподнести своим спасителям. С одной стороны, его внешность, за исключением отливающей медью щетины, теперь можно списать на наезд. С другой, не исключено, что они слышали о разыскиваемом преступнике. Просто еще под впечатлением происшедшего не сообразили, кто перед ними. Неожиданно его охватили злость, безысходность и обида.

– В общем, так, – заговорил он, – это меня сейчас ищет вся местная милиция по обвинению в убийстве. Но я никого не убивал и, чтобы доказать это, бежал. Долго рассказывать, но совсем недавно, на ваших глазах, меня попросту хотели прикончить. Документов и страхового полиса у меня нет. Теперь еще и с ногой проблема. Решайте. Можете сдать обратно. Вы выполните свой гражданский долг, и про вас напишут в газетах.

Женщина хмыкнула, но промолчала. Мужчина завел двигатель и тронул машину. На город опустилась ночь.

– Сейчас мы завезем тебя в больницу. Оставим денег. Дальше как знаешь. Ты нам ничего не рассказывал.

* * *

Шар проснулся. Его словно вытолкнула неведомая сила из какой-то вязкой субстанции. Причем этот процесс был мучителен. Панический страх остаться в этом болезненном забытьи навечно заставлял через силу дышать, напрягаться, сучить ногами и руками. Нагоняя непонятные, хаотично наваливающиеся видения, воспаленный мозг, казалось, агонизировал и вспышками выдавал красочные воспоминания о детстве.