– Не боитесь! С голоду не помрете! Купец и кормит, и поит. Только еда его дороже нашей! Вот мы и везем провизию, чтобы есть до отвала. Если хорошая стряпуха попадется на тонях, то сыты будем и днем и ночью. Лишь бы рыба шла! – успокаивал новеньких крепкий бородатый засольщик.

А те группами переходили от одних артельщиков к другим, задавали вопросы, что-то уточняли, утоляли любопытство, уходили, потом снова возвращались к опытным сезонникам. Артельщики не сгущали краски, говорили о сложностях рыбалки, хвалили Сотникова за то, что тот платит по-честному.

– Помытаришься лето, – говорили они, – где недоспишь, где недоешь, где поясницу заломит, а где кашель грудь сдавит! Иногда, может, и пожалеешь, что далеко заехал, когда комар, мошка или пауты не дают продыху целый день! И некуда от них спрятаться! А работать надо! Ставники кишат осетром! Успевай, выпутывай! Потом в лодку да на разделочный стол, на засолку! И так круглые сутки, когда рыба идет.

Встретившись со старостой Константином и купцом Киприяном Сотниковыми, сезонники много вопросов не задавали и поняли: кто лениться не будет, то успеет и деньги заработать, и рыбы всякой испробовать, и домой кое-что заготовить.

– Провизией обеспечим! В каждой артели – стряпуха. Жалованье, енисейцы, получите в Енисейске, а остальные – сразу после путины! – заключил обращение к сезонникам Киприян Михайлович. – Тем, кто будет занят на станках, платят хозяева, у которых будете служить. Приедете, заключите контракты – и за работу. Питание на станках в семьях хозяев. Все тяжбы решайте через старост. У нас старосты в основном – мудрые мужики.

Степана Буторина и Ивана Маругина встретили два артельщика с деревянными носилками, как и договаривались по весне. Сняли с баржи сахар, лук с чесноком, четыре куля картошки. Сложили на носилки. Что не уместилось, оставили на второй раз. Степан Буторин предупредил шкипера:

– Гаврила, ты не потеряйся! Мы еще вернемся за остальной провизией и инструментами.

Над избами взвились дымки. Добрые хозяева готовили гостям завтрак и топили бани. Где-то лаяли на новых людей собаки, стучали лапами по доскам катухов, иногда подвывали, обижались, что их не выпускают на волю.

Когда от парохода отхлынула толпа встречающих, с шумом и гамом двинулась вверх по лестнице, братья Сотниковы и Шмидт пошли по покатому косогору в сторону Старой Дудинки, затем повернули, выбирая, где посуше, и направились к пароходу. Поднялись на палубу, к капитану Бахметьеву. Он обнял Киприяна Михайловича, потом Петра Сотникова. Шмидту протянул руку:

– Бахметьев!

– Шмидт!

Киприян Михайлович подчеркнул:

– Ученый из Санкт-Петербурга!

– Из столицы у меня еще не было гостей! – развел руками Бахметьев. – Прошу в каюту! Присаживайтесь, господа! Чаю или покрепче?

– Благодарим, Николай Григорьевич! Ничего не надо! Мы зашли на несколько минут, поприветствовать на нашей земле! Дмитрий уже доложил, что с грузом все в порядке. Сезонники живы-здоровы! За что еще раз благодарю! А теперь познакомьтесь ближе: магистр Российской академии наук – Шмидт Федор Богданович! Он третий ученый, который за мою бытность посещает Таймыр, а если учесть Михаила Фомича Кривошапкина, то – четвертый. Он, кстати, защитил докторскую диссертацию.

– Я рад за Михаила Фомича. А у меня на борту есть еще один ученый, геолог Илларион Александрович Лопатин.

– Вот его-то и ждали, – ответил Киприян Михайлович. – Он, вероятно, спит?

– Нет! Заходил ко мне в рубку перед швартовкой. Говорит, рассматривает протоки Бреховских островов. Консультировался о самых коротких маршрутах при переходах с острова на остров, фиксировал на картах мели. Я сказал, что часть проток требует обследования. Карта уже нуждается в корректировке.

– Он в какой каюте, Николай Григорьевич?

Капитан Бахметьев кликнул вахтенного:

– Калюжный! Пригласите господина Лопатина из ноль-четвертой каюты! Только без шума. Часть пассажиров еще спит.

– Слушаюсь, господин капитан, – сонно ответил Калюжный.

Через несколько минут вошел начальник экспедиции. Познакомились.

– Извините, что мы побеспокоили, – сказал Киприян Михайлович. – Просто время не терпит. Поэтому несколько минут – и мы уходим!

– Не извиняйтесь! Я сам отношусь к нетерпеливым людям и готов слушать хоть до утра!

– У меня предложение. Завтра, то бишь сегодня, встретиться в полдень у меня за обедом и обговорить все детали дальнейшего маршрута парохода и экспедиции. А до встречи пусть каждый продумает и за столом изложит соображения о совместных действиях. Господа Бахметьев и Лопатин, согласны?

– Конечно! – дуэтом ответили они.

– Мы отдаем себя в ваши опытные руки, – добавил Лопатин.

– Тогда до полудня! – раскланялся Киприян Михайлович. Они втроем сошли на берег.

– Федор Богданович, идите отдыхать, а мы с Петром на баржу, – предложил Сотников-старший. – Посмотрим на товар.

– Хорошо, будьте здоровы, братья! – снял шляпу Шмидт.

На барже никого не было. Только мешки с сахаром и мукою, прикрытые брезентом, возвышались на палубе. Петр взял камешек и запустил в рубку. Дверь открылась, и появился шкипер Гаврила.

– Доброго здоровья, купцы Сотниковы! – протянул он руку. – Хотел бранью покрыть того, кто камешек бросил. А это вы, хозяева.

– Здравствуй, старый морской волчара! – ответил за двоих Киприян Михайлович. – Как дошли? Без приключений? С Димкой не сварились? А то он молодой да занозистый, особенно когда за ворот заложит.

– Нет! Нам делить нечего! И у него, и у меня главное – доставить товар целым и невредимым. А насчет выпивки? Больше за чаем время коротали да за квасом. В жару хмель до каждой жилки доходит. Тело с ног рушит. А квас впору! Еще полбочонка осталось. А тут то пороги, то перекаты, то плесы. Баржонка легкая. На поворотах заносит. Можно и мель зацепить. Так что не до бражничанья, – слукавил шкипер.

Киприян Михайлович и Петр Михайлович прошли по барже, откинули частями брезентовый полог, проверили штабелевку кулей с мукой, сахаром, деревянных ящиков с чаем, табаком. Потом спустились в грузовой трюм, где находились бисер, порох, соль, ружья, керосин, ламповые стекла, листы оконного стекла. Все было по-хозяйски уложено, стянуто сетями с крупной ячеей. Шкипер мог с закрытыми глазами указать: где и какой груз лежит. Купцы остались довольны грамотной укладкой.

– Я велю всегда грузителям штабелевать товары по морской схеме. Чтобы ни один ящик, ни один куль не выпал из штабелей, чтобы кладь во время качки не гуляла по трюму. Да и ружейные припасы, особливо порох, а также стекло требуют бережного догляду. Любой удар родит и взрыв, и пожар.

– Молодец, Гаврила, кумекаешь! И наших приказчиков наставляй, как штабелевать кладь и в трюме, и на палубе, с учетом центровки и осадки баржи, – похвалил Петр Михайлович.