— Паа-паа? — От голоса Глории Яра все же проняло, вон как вздрогнул.

А я с облегчением подумала: какое же счастье, что я никак не причастна к созданию Глории! Если бы она переняла мою одержимость воеводой, мало бы никому не показалось. Я сунула в руку Ярополку конфету и кивнула на дракона. Воевода развернул шелестящий фантик, протянул конфету Глории, та слизнула шоколад с ладони и заурчала.

— Она прекрасна! — Ярополк поднялся, отчего мне в бок сразу потянуло холодом.

— Красавица, — довольно подтвердила Юля.

— Нет, так-то она редкое страшилище, — поправился Яр, не заметив, как при этом вытянулось Юлькино лицо, и погладил шершавую шею, подставленную драконом. — Но как оружие — само совершенство. Огонь и свет… — Он вырвал стрелы из бока Глории, и полоски шины сами затянулись. — Неуязвимость… — погладил сложенные крылья. — Внезапность… Юлия, это ты ее сделала? Что я должен знать о ней, кроме того, что она любит конфеты?

— Кон-фэ-та, — проревела Глория, и я развернула еще одну. Она ее заслужила.

— Да мы и сами еще толком не разобрались, — смутилась Юля.

— Создание, оживленное живой водой, берет частичку души своего творца, — задумался Ярополк. — Даже не подозревал, что ты такая агрессивная, Юлия.

— Понимаешь, у меня был сложный период. В личной жизни не очень все складывалось, и вообще…

— У Глории перманентный ПМС, — объяснила я. — Знаешь, такие дни у женщин, когда хочется рвать и метать, и настроение постоянно меняется.

Ярополк окаменел.

— Все не так плохо, — поспешила добавить я. — Дашь ей конфетку, немножко обнимашек — и все в порядке. Еще Глория боится детей, пищит как мышь и убегает. Терпеть не может пьяных и волков. Любит в водичке поплескаться, но ты ей особо не разрешай, у нее живот из глины, может быть опасно.

Воевода задумался, прикидывая что-то в уме.

— Ты одна ее делала, Юлия?

— Нет, мне Ерема помогал, — призналась она. — А еще водяной, домовой. Я тут подумала — я же использовала готовые элементы вроде проволоки, шипов, в них тоже могла остаться частичка души создателя. В основном-то брала заводские детали, но кто знает… Может, Глория преподнесет еще парочку сюрпризов.

— У тебя еще осталась живая вода? — напряженно спросил Яр, повернувшись ко мне.

— Ни капли.

— Отлично, — облегченно вздохнул он. — Вы хоть представляете, как вы рисковали? У вас могло получиться незнамо что!

Он обернулся на дракона, который катился по краю поляны. Вдруг Глория притормозила, подтянула к себе граблей какого-то мужика и выдала фирменный вопль прямо тому в бородатую морду. С ближайших деревьев осыпались листочки, где-то вдали дико взвыл недобитый сумерт.

— Он выпил! — вскочила я. — Сам виноват.

— Светлые боги, — пробормотал Яр. — Воины! — гаркнул он, запрыгнув на бочку. — Поздравляю вас с великой победой! Мы дали отпор сумеречным тварям, и никто в этой битве не погиб. Ни единый человек! Мы должны благодарить за помощь ведьму Василису, ее подругу Юлию и огнедышащего дракона.

Со всех сторон донеслось дружное «ура». Я встала, отряхнулась. Не каждый день меня благодарят в этом мире, чаще на костер волокут.

— Дракон поступает на воинскую службу, он будет освещать нам путь в Сумеречном лесу и жечь огнем чудовищ нижнего мира!

Второе «ура» прогромыхало еще веселей.

— Однако у него есть некоторые особенности…

— У нее, — прошептала Юля, — это девочка.

— Дракон остро реагирует на алкоголь.

Радостные выклики сменились неуверенным роптанием.

— Запрет на пьянство и так действует, но если раньше наказанием было шесть плетей, то теперь за этим будет следить Глория. Так зовут дракона.

Глория, услышав свое имя, остановилась и улыбнулась.

На поляне воцарилась мертвая тишина.

— Вроде все понятно объяснил, — проговорил Ярополк, спрыгнув с бочки.

— Про обнимашки я серьезно, — сказала я. — Если ей не предоставить достаточно ласки, она возьмет ее сама, можешь у Еремы спросить.

— Ерема! — кликнул охранника Ярополк, однако задал совсем другой вопрос: — А теперь объясни, что вы тут делаете? Я сказал — ни шагу со двора! Чтобы следил, как за зеницей ока! Я предупреждал, они коварны…

— Что-о? — в один голос переспросили мы с Юлей.

— Воевода, — Ерема понуро склонил голову, — моя вина. Пытался остановить… Не гожусь я для такой работы. Другого кого поставь. Меня ведьма исцелила, я могу сражаться.

Ярополк долго сверлил его взглядом, потом кивнул, что-то решая:

— Еще раз не сумеешь выполнить прямой приказ, разжалую со службы.

— Не губи! — встрепенулся Ерема.

— Все. Летишь назад с ними вместе, и до моего возвращения чтоб без сюрпризов.

— А ты? — Я взяла Ярополка за руку, и он сжал мои пальцы.

— Это только начало, Василиса. Что-то неладное происходит. Сумеречные твари мерзкие и злобные создания, но у них была одна слабость — они никогда не сражались вместе. Где это видано, чтобы мержики выпрыгивали вперед сумертов? А змеи и вовсе не подползали к краю леса. Они водятся в болотах, куда люди предпочитают не соваться. Но сегодня такое чувство, что их кто-то вел. Они выступили единой армией. Если бы не ты, Василиса…

— Это все Юлька.

— Это была твоя идея! — Подруга не захотела единоличной славы. А может, ответственность за дракона была слишком тяжела для нее одной. — Яр, береги Глорию. Она еще совсем несмышленая.

Юлька отошла попрощаться с драконом. А я протянула сумку с конфетами Ярополку.

— Яр…

— Мы поговорим, когда я вернусь, Василиса, — перебил он меня. — Сейчас не время. И я все еще сержусь, что ты не выполнила мой приказ.

— Отчего это я должна выполнять твои приказы? — вскинулась я. — Я свободная женщина…

Он прервал мою пламенную речь поцелуем. И это был именно такой поцелуй, о котором я мечтала.

Первое время после возвращения из Сумеречного леса мы с Юлькой ходили притихшие, будто мешком пришибленные. Я исполняла наказ воеводы и не совалась дальше забора, за которым, как верный пес, сидел Ерема, все еще не снявший пиратскую повязку. Он теперь не отлучался ни на минуту, и даже поесть ему приносили из таверны прямо на пост. Юлька получила диплом и уехала к родителям на пару недель. Я же посадила у крылечка куст мяты и несколько подсолнухов — для красоты, и теперь, пользуясь отсутствием Глории, цедила мохито, сидя на ступеньках. Над Большими Запорами раскинулось закатное небо, алое, как срез арбуза. Легкий ветерок теребил отросшие ниже лопаток кудри, окутывал густыми запахами июля.

Я отпила еще глоток, покатав по небу мятную свежесть, погладила по розовой ручке подползшего Брюса. Тыквы наконец-то завязались. Я пересчитала — пятьдесят одна штука, с запасом. Большой вопрос, успеют ли они вызреть, но в условиях бабули ничего не сказано о том, какого размера и цвета они должны быть. И помимо тыкв хватает забот: наколдовать тридцать золотых, поучаствовать в шабаше и провести в наш мир еще одну сущность, не человека и не зверя. Двое — оборотень и воевода-берсерк — уже сходили. От Ярополка не было никаких вестей, но девочка из таверны, которая носит Ереме еду, рассказала, что в поставки провизии войску включили мешок какао. Значит, Глория все еще на службе. Интересно, кто готовит для нее шоколад, не Парнас ли?