Ерема вдруг привстал, могучие плечи напряглись.

— Там оборотень, — сказал он. — Пущать?

Я помедлила с ответом, покрутила в руках бокал и кивнула. Потом сообразила, что на затылке у Еремы глаз пока не вырос, и сказала вслух:

— Пущай.

Лютый вошел в калитку бочком, замер в нерешительности. Коротковатые штаны оголяли волосатые икры, вышитая рубашка туго обтянула крепкий торс и трещала по швам. С кого он содрал эту одежду? С мальчика пастушка?

— Добрый вечер, — поздоровался он и, помявшись, поклонился.

Я чуть не поперхнулась мохито. Будто на приеме у английской королевы.

— Привет, — сказала я. — Чего приперся?

— Так это… инкуба удовлетворять. Месяц истек.

— Уже? — удивилась я. — Он вроде бы отказался от притязаний. Наверное, ты хорошо постарался в прошлый раз, удовлетворитель наш.

— А вдруг все же явится? — Лютый, осмелев, подошел, присел рядом на ступеньки.

— Ну, давай подождем, — согласилась я. — Мало ли.

Ерема кинул на нас хмурый взгляд и отвернулся. Багрянец неба потемнел, над черными еловыми верхушками повисли первые звезды. Кузнечики застрекотали под отцветшей сиренью, заводя скрипучие рулады.

— Как твой хвост? — спросила я. — Тебя вроде зацепило драконьим пламенем.

Лютый помрачнел, поерзал на ступеньках.

— Все зажило, — скупо ответил он. — Огонь — это полбеды. А вот твое проклятие…

— Какое еще проклятие? — удивилась я. — Я же не успела наколдовать! Юлька на меня набросилась, сбила с мысли.

— Ну-ну… — Кажется, волк мне не поверил. — Отчего тогда я не могу ее забыть?

— Совсем дурак, что ли? — почти ласково спросила я. — Потому что она офигенная, вот почему.

Лютый взъерошил волосы — розовая резинка куда-то пропала, темные брови сошлись на переносице.

— А где она?

— Не твое дело.

— Наверное, ей тоже без меня плохо, — вздохнул Лютый. — Вон как она разозлилась, целого дракона на меня напустила. Меня так раньше никто не любил.

Я удивленно посмотрела на Лютого. Нет, не шутит, морда серьезная, сосредоточенно-грустная.

— Знаешь, тебе тут лучше не показываться. Я не могу ручаться за чувства Юльки, но дракон тебя точно сожрет и не поморщится.

— Я неделю по округе рыскал, — признался Лютый, — перед тем как к тебе идти. Не хотелось снова зад подпалить. Уж разузнал, что дракона в лес отправили. Говорят, жжет сумертов охапками.

— Так для того дракона и создали. А твоя хвостатая задница просто подвернулась не в то время и не в том месте.

Лютый посопел, выдвинув нижнюю челюсть, искоса глянул на меня янтарным глазом.

— Позови ее, ведьма, — хрипло попросил он, — поговорить хочу, увидеть.

— Я тоже соскучилась, — вздохнула я. — Нет ее, уехала к родителям. А если б и была она тут, вам больше не по пути. Она решила за ум взяться, — вспомнила я обет Юльки, — никакого добрачного секса.

Лютый нахмурился еще сильнее, а потом вдруг просветлел.

— Значит, она после меня ни с кем… — Он развязно улыбнулся, сверкнув клыками, расправил плечи. — После оборотня обычные мужики уже не по вкусу.

— Ой, все! — Я встала и пошла в дом. — Инкуба нет и, похоже, не будет. Давай проваливай, горе-любовник. И больше тут не появляйся. Тебе повезло, что я сегодня пьяная, то есть добрая. Еще один твой косяк — прокляну так, что хвост отвалится или что другое.

Я захлопнула дверь, прислонилась к ней спиной. За эти несколько недель я сделала в доме перестановку, расставила по подоконникам цветы, укрыла ржавую дверь новым зеленым ковриком со спиральными узорами, как на пузике Глории. Из фэншуя я запомнила два главных принципа: если есть что-то некрасивое — его надо спрятать, а если чего-то не видно, то его нет. Темный бог оказался ценителем правильного фэншуя и больше меня не беспокоил. Да и, в конце концов, человек ко всему может привыкнуть, даже к двери в ад.

В доме витал едва уловимый аромат корицы — от нечего делать я сварила партию мыла прямо в ведьмином котле. То ли дело в еловых дровах, которыми я растопила камин, то ли в магии места, но мыло получилось отменное. Я опробовала его на себе и теперь жалела лишь о том, что воевода слишком далеко, чтобы оценить шелковистость и нежность моей кожи. Правда, Грех от запахов расчихался и сбежал в наш мир, видимо, ароматы выхлопных газов ему больше по вкусу.

Дом открыл мне свои секреты, я выучила голос каждой половицы, исследовала все закутки. Но сейчас вдруг поняла, что дом без любимых людей мало что значит для меня. Я чувствовала себя типичной одинокой теткой с котом, который еще и шляется неизвестно где и приходит только пожрать. В углу заквакал Амфибрахий, и я бросила на него благодарный взгляд.

— Один ты меня не бросил, — расчувствовалась я. — Хотя если бы мог, сбежал бы из террариума, роняя на ходу монеты, как золотая антилопа.

Дверь в наш мир с грохотом распахнулась, и в дом ввалилась Юлька, обвешанная сумками, как верблюд.

— Сюрприз! — крикнула она, роняя свои торбы.

Я поморгала, не веря своему счастью, а потом кинулась к подружке.

— Чего не позвонила, я бы встретила! — стиснула ее в объятиях, чувствуя себя словно Ерема, вернувший потерянный глаз.

— Да меня сосед подвез прямо к дому, видела бы ты, как я его спроваживала. Тебе моя мама передает привет и варенье абрикосовое, твое любимое.

— Спасибо! — Я сжала ее еще сильнее.

— Эй, ты чего? — удивилась Юля. Принюхалась… — Пьешь тут без меня? — прозорливо догадалась она. — Завтра пойду на кафедру, буду оформляться в аспирантуру. А еще, знаешь, новый кинотеатр открылся, прямо под боком, пять минут ходу, там сейчас комедию крутят…

Я слушала ее болтовню, смотрела, как она распаковывает вещи, ставит веселые оранжевые баночки с вареньем на стол, и понимала, что сейчас чувствую себя по-настоящему дома.

— Лютый приходил, — вспомнила я. — С тобой поговорить хотел.

— Пусть катится колбаской, — отмахнулась Юлька. — Слушай, какая жалость, что мы не лесбиянки. Это было бы идеально.

— Если ты отрастишь бороду… — задумалась я.

— Ага, и еще кое-что, — усмехнулась подруга. — Нет, с воеводой я конкурировать не могу. Эти его голубые глаза, глядящие прямо в сердце, широкие плечи, брутальный шрам на виске… А голос! Когда он произносит «Василиса» — нараспев и с легкой хрипотцой, даже я млею.

— С одной стороны, воевода, конечно, хорош, — согласилась я. — Вернее, хорош-то он со всех сторон, но я подумала: а если мне не удастся выполнить условия бабули, что я ему скажу? Спасибо, пока, удачи и хорошего настроения? Выходить за него замуж на его патриархальных условиях я тем более не хочу. Так что даже не знаю… Может, мне тоже паузу взять? Может, нам с тобой и вовсе мужчины пока не нужны?