— Это так круто, Вася! — проорала Юля. — Так круто!

Свет от фар Глории носился двумя кругами по поляне, освещая поле боя. Ерема открыл свой мешок, достал оттуда увесистый булыжник и, подкинув его в руке, метко запустил в хребет драпающему волку.

— Что это? — удивилась я, заглянула в мешок. — Ты вез с собой камни? Зачем?

— Надеялся, что ступа не взлетит, — не стал отпираться Ерема, взяв второй.

— Это нечестно! — возмутилась я, выбирая себе камень. — Эх, промазала…

— Вон в того целься, — посоветовал Ерема, показывая на сумерта с черной подпалиной на боку. — Он ранен, быстро не увернется.

Я подлетела ниже, швырнула камень, и тот чиркнул по темной шкуре.

— Есть! — обрадовалась я. — Но ты с темы не соскакивай. Ты действуешь нечестными методами.

— Василиса, я тебе по возрасту в отцы гожусь. И если бы у меня, не приведи светлые, уродилась такая дочь, я бы уложил ее поперек лавки и всыпал ремня так, что сидеть бы не смогла. Это было бы честно и просто, и, верно, возымело бы плоды. Но ты ведьма, под защитой воеводы, и действовать простыми честными путями я не могу. Да и не вышла идея с камнями. — Тут еще один булыжник треснул сумерта меж ушей.

Я не могла прийти в себя. Мало того что Ерема сказал больше двух слов зараз, так он еще и назвал меня по имени! Пожалуй, я даже не буду ставить ему в вину, что он меня за косу таскал. Тем более это было оправданно.

— А ты меткий для одноглазого, — заметила я.

— Растет уже второй глаз. — Ерема пожевал нижнюю губу и, отвернувшись, буркнул: — Спасибо.

Наши побеждали. Некоторые воины уже опустили оружие и пялились в небо, наблюдая за полетом Глории. Багряные крылья на мгновение заслонили луну, свет фар скользнул по поляне, отразившись от меча Ярополка. Я направила ступу вниз и приземлилась около воеводы. Хорошо, что у меня нет прав — парковка мне тяжело дается. Я задела дном ступы телегу, едва ее не опрокинула, и Ерема чуть не вывалился наружу.

— Василиса! — Ярополк развернулся на шум, светлые волосы, перехваченные синей лентой через лоб, потемнели от пота. — А ну, командуй «аер вверх», или как там!

Он с такой силой схватил меня за плечо, вталкивая назад в ступу, что я вскрикнула от боли.

— И только попробуй приземлиться до рассвета! Я не знаю, что с тобой сделаю!

— Ремня бы ей всыпать, — громким шепотом посоветовал Ерема.

Я растерялась, улыбка сползла с лица. Мощный поток воздуха толкнул меня в спину, и рядом опустилась Глория. Люди шарахнулись в стороны от драконьего оскала, а ведь это была улыбка. Юлька приветственно помахала воинам ручкой.

— Вверх, кому сказал! — крикнул Яр. — Обе!

Я почувствовала, как губы задрожали от обиды. Глаза Ярополка блестели холодной сталью, по мечу стекали густые черные капли. Он вел себя как чужой! Я отвела глаза, чтобы не выдать навернувшихся слез, и вмиг забыла об обиде. С высоты битва казалась какой-то мультяшной, а внизу все было по-настоящему: изрытая когтями и умытая кровью земля, мрак, окружающий поляну, из которого в любой момент может выпрыгнуть очередное чудовище, раненые, стоны, смерть… У колес фургона подвывал от боли мужчина, правая рука которого превратилась в обгоревшую культю.

Яр тряхнул меня за плечо, я перевела взгляд на него.

— Здесь опасно, Василиса! — чуть мягче сказал он. — Хоть раз послушайся меня. Сумеречные твари боятся света, нападают всегда по ночам. Приземлишься, когда взойдет солнце. — Он подтолкнул меня к ступе.

— Юля, — повернулась я к подруге. В свете луны та выглядела мертвенно бледной, глаза ее расширились, заблестели, она тоже увидела обожженного воина.

— Это все из-за меня, — прошептала она. — Это я…

— Ты лети, покружи над поляной с включенными фарами, раз эти твари свет не переносят.

— А ты? — Она не могла отвести взгляд от жуткого ожога.

— Яр, организуй какую-нибудь палатку, куда бы доставляли раненых.

Воевода с недоумением нахмурил брови.

— Я взяла с собой живую воду. На войну ведь летела.

Когда небо наконец порозовело, я бросила бутыль на землю и села, опершись спиной о ступу. Я умирала от усталости; физически могла бы еще пойти и отсидеть три пары — сказывался бурный опыт студенческой жизни, но морально я была опустошена, как нерукотворная бутылка водяного. Слишком много крови, грязи, боли. Боюсь, я никогда не смогу забыть то, что увидела сегодня. Если бы не живая вода, десятки воинов, которые сражались сегодня на поляне, были бы мертвы или искалечены навсегда. Передо мной появились сапоги, запорошенные пеплом.

— Ругаться пришел? — спросила я.

— Нет. — Яр сел рядом, и я прислонилась к его боку, уколовшему меня кольчугой. — Я немного остыл, поразмыслил… Ты молодец. Но никогда больше так не делай.

— Не буду. — Я потерлась щекой о его плечо, прикрыла глаза.

— Что это за чудовище?

— Ты что, не узнал моего охранника? Сам же ко мне его приставил! — Ерема услышал мою фразу и, насупившись, отошел.

— Нет, я о крылатом.

— Глория. Она хорошая. На лицо ужасная, добрая внутри. Не то что я.

Яр вздохнул:

— Прости меня. Я знал, что ты ведьма, а убежал, как мальчишка…

— А я не знала. Не верила. Но я не колдую, ничего такого. Темная сторона под контролем.

— Василиса… — Я почувствовала теплое прикосновение губ ко лбу. Не о таком поцелуе я мечтала, но лиха беда начало. — Я не могу забыть о тебе, ты мерещишься мне в толпе, — ага, это он о случайной встрече на площади, — я вижу тебя во снах…

— Снова мои глаза? — Я посмотрела на него, провела пальцами по щеке, перепачканной землей.

— Ну да, — он усмехнулся, — а еще эти твои нарисованные цветочки над ягодицами.

На поляну со свистом приземлилась Глория, прокатилась вперед, как самолет на посадке. Юлька спрыгнула с дракона, подошла к нам.

— Я тут подумала — заберу Глорию с собой, ей нечего здесь делать, она слишком опасна для окружающих.

— Не вини себя, Юлия, — ответил Яр. — Это война. Да, пару человек задело драконьим пламенем, но сколько ты спасла?

— Много убитых? — Голос ее сорвался.

— Ни одного, наша ведьма исцелила всех, словно светлая Лусия. — Воевода улыбнулся широко, как мальчишка, и Юлька едва не разревелась от облегчения. — Скажи, дракон признает только тебя? Он вообще обучаем?

— Глория! — Юлька постаралась придать голосу строгость. — Это Ярополк, ты должна его слушаться во всем.

Глория пригнула голову, повернула фары на воеводу, принюхалась.

— Надеюсь, ты не пил, — прошептала я.

— Он тут самый главный командир, — Юлька продолжала воспитание дракона.