— Но нам же в итоге все равно придется спуститься, — заметил я.

— Естественно. Но только с другой стороны.

— О чем ты?

— До Непала отсюда километра два от силы. Наверное, бредит, подумал я. До Моста Дружбы идти отсюда минимум неделю.

Запа вынул из кармана карту и показал на южную сторону вершины.

— Вот это — Непал, — сказал он и показал на северную сторону: — А это — Тибет.

Затем он пальцем провел линию с северной стороны Эвереста на вершину, затем с вершины вниз, на южную сторону.

— А-а! Ты хочешь сказать, мы спускаемся не обратно на север, в Тибет, а на юг? — спросил я.

— Добираетесь до вершины, — сказал он, — затем идете вниз, на юг, в Непал.

— Но мы не готовы идти вниз по южной стороне, — запротестовал я, — у нас нет ни палаток, ни нужного снаряжения...

— Вам помогут шерпы, — перебил меня Запа, — мои друзья. Мы с ними уже связались, они будут вас ждать на другой стороне. А Йоги и Яш доведут вас до вершины.

— А ты как же? — спросил Сунджо.

— А что ты спрашиваешь? Сам видишь, в таком состоянии я лежать едва могу, не то что лезть наверх. Выше Четвертого лагеря я не иду.

— Нет. Мы подождем, пока ты не выздоровеешь, — отрезал Сунджо.

— Он прав, — сказал я. — Мне плевать, успею я на вершину до дня рождения или нет. Лично мне все равно. Мы станем лагерем где-нибудь или останемся прямо тут, пока тебе не полегчает.

Запа покачал головой:

— У нас недостаточно еды.

— Йоги и Яш могут принести еще, дойти до шерпов.

— Это не единственная проблема, — сказал Запа. — Главная — погода. Через три дня будет как раз нужная погода для штурма. И поэтому через три дня вы должны быть на точке выхода.

Я снова выглянул наружу. Снег шел все гуще, туман усилился.

— Откуда ты знаешь, что погода улучшится? — спросил я.

Запа пожал плечами.

Вот же невыносимый черт!

— Хорошо, — сказал я, — допустим. Погода проясняется, мы заходим на вершину, спускаемся по южной стороне. Мы герои и на свободе. А ты как намерен просочиться сквозь китайские кордоны на северной стороне?

— А какие у меня проблемы? Я гражданин Непала. В Тибете нахожусь легально, с паспортом и по визе, с пермитом. У капитана Шека нет никаких законных возможностей меня арестовать. Вы видели, чем закончилась его предыдущая попытка. Не думаю, что они меня арестуют. А если бы даже и попробовали, единственное, что они посмеют сделать, — это депортировать меня, а мне только того и надо. Увидимся на другой стороне.

— Я не думаю, что смогу зайти на вершину, — сказал Сунджо. — Я едва выжил вчера.

— Боюсь, Сунджо, что тебе придется собрать волю в кулак и сделать это, — сказал Запа. — Я очень перед тобой виноват, завел тебя сюда. Так что ты уж постарайся, другого выхода для тебя нет.

Я думал предложить остаться с Запой в Четвертом лагере и спустить его с горы, когда ему полегчает. Но это входило в противоречие с приказом мамы вести себя как самый заправский эгоист. К тому же я очень хотел зайти на вершину. Мой внутренний спор решил Запа. Он улыбнулся и сказал:

— Спасибо, Пик. Я понимаю, о чем ты думаешь. Но я в твоей помощи не нуждаюсь. А вот Сунджо она потребуется.

Я смотрел на него круглыми глазами: как только он догадался? Но я был благодарен ему за то, что решение принял он, а не я. Все же я спросил:

— А как...

Запа поднял руку, давая понять, что разговор окончен.

— Сунджо не сможет зайти на вершину без тебя, — сказал он. — А мне нужно отдохнуть. И вам обоим тоже. Нам сегодня предстоит непростой путь наверх.

СУНДЖО СДЕЛАЛ, КАК СКАЗАЛ ЗАПА. Я тоже попробовал заснуть, но не смог, поэтому вылез из палатки к Йоги и Яшу у примуса. Йоги вынул из рюкзака кислородный баллон и маску, показал мне, как подсоединять маску к регулятору, потом показал мне два пальца — в смысле, прибор надо установить на два литра в минуту. Потом на Яше показал мне, как надевать маску.

Закончив, он все разобрал и показал, что теперь я должен повторить все сам. Это оказалось куда сложнее, чем я думал. Пришлось снять внешние рукавицы, и пальцы у меня заледенели, хотя внутренние рукавицы остались на руках. И тут я вспомнил, что у меня с собой камера Джей-Эра, про которую я совершенно забыл. Надо срочно снимать наш поход! (Все это, дорогой читатель, должно проиллюстрировать тебе, как работает — или, скорее, не работает — мозг на большой высоте.)

Я сумел подключить маску к баллону, надеть маску и подтянуть ремни, чтобы маска плотно прилегала ко рту и носу. Маска была холодная, неудобная; ощущение — вроде как у страдающего клаустрофобией. Все эти проблемы в единый миг решил Яш, включив кислород.

За всю свою предыдущую жизнь я не чувствовал большего блаженства! Это был не кислород, а какой-то волшебный эликсир! Живая вода! Впервые за много недель я почувствовал, как по телу разливаются тепло и сила. Глаза и сознание прояснились, я стал видеть четко. Счастье, впрочем, длилось недолго, так как Йоги практически сразу отключил блаженный газ. Бурча, я снял маску. Шерпы улыбались. Йоги сказал что-то по-непальски, показал мне пять пальцев.

— Понял, — сказал я. — Только начиная с Пятого лагеря.

В теории можно идти с кислородом все время, с самого низу. Только одна незадача — потребуется с полдюжины шерпов, чтобы затащить наверх нужное количество кислородных баллонов. Одного баллона хватает ненадолго.

Йоги и Яш вышли из лагеря около полудня. Спустя часа два из палатки вышел Запа — что твоя мумия из пирамиды. Три чашки горячего чая воскресили его... на чуть-чуть. Я упаковал его снаряжение и разбудил Сунджо. Тот выглядел куда лучше.

Мы вышли в Четвертый лагерь. На этот раз мне и Сунджо приходилось ждать Запу. На полпути он вынул кислородную маску и пустил газ. Ему сразу значительно полегчало. Я был весь зеленый от зависти.

Пятый и Шестой лагеря