– Цель у нас, я так понимаю, осталась прежней? – спросил Мануэль.

– Разумеется, – кивнул Мангуст. – А что с целью-то сделаться может?

– Мало ли. Может, реально вам не кости Мигеля нужны, а золото, к примеру.

– Нет. Понимаю, что поверить в это трудно, но именно кости.

– Возвращаться к машинам нельзя, – сказал старик. – Там после всего, что было, сейчас такое творится. Половина всех полицейских департамента съехались. И люди из УНБ наверняка там. Задержать нас до выяснения обстоятельств не то что несложно – именно так они и должны поступить. А нам это не нужно.

– С полицией можно договориться, – сказал Луис.

– Сомневаюсь, – Мануэль покачал головой. – Ты сержант, а там и генералы будут, я уверен. Как ты с ними договариваться собираешься? Тем более, если УНБ играет против нас. Нет, возвращаться нельзя.

– Что предлагаешь? – спросил Мангуст.

– Идти пешком. До Сабремонте не так далеко. Да, кстати, стоит подумать, нужно ли нам в Сабремонте заходить.

Мангуст согласно кивнул. Рассуждения старика были логичными и совпадали с его собственными мыслями. В самом деле, так ли уж им нужно Сабремонте. Они собирались там нанять катер, но это можно сделать и ниже по течению Гуаяли, в каком-нибудь индейском поселке. В городе их наверняка ждут новые проблемы. Ведь Диего знал, что они собираются в Сабремонте, и наверняка сообщил об этом своему куратору. А в городе проблемы могут быть очень серьезными. Их могут попросту арестовать из-за того, что только что произошло у дороги. Как-никак там десятка полтора трупов осталось, если не больше. А то, что они герильерос, то, что напали сами, – все это нужно еще доказать. Конечно, можно и доказать, тем более что суд наверняка отнесется к иностранцам более или менее лояльно. Но вот только времени уйдет на это много. А время сейчас на вес золота – на выполнение последней воли Пабло Тимольярреса суд отвел всего месяц. Если не уложиться, это наверняка послужит поводом для опротестования завещания или еще какого юридического подвоха в том же стиле.

– Родригес, ты юрист. Скажи, могут нас сейчас в Сабремонте арестовать? – спросил Мангуст.

Помощник нотариуса кивнул.

– Проще простого. После того, что было там, – он ткнул большим пальцем через плечо, – местные власти могут вообще чрезвычайное положение объявить. А уж тогда процедура ареста вообще упрощается донельзя. Нас всех можно совершенно законно продержать под стражей недели две-три. Подчеркиваю – законно. То есть тот, кто такое решение примет, может даже ничего не опасаться. Особенно, если люди из УНБ ему намекнут, что именно так поступить и надо.

– Понял. Значит, в Сабремонте не идем. Куда тогда?

– Нужно дойти до Гуаяли, – сказал Мануэль. – Там много поселков, катер можно найти в любом из них. А дальше двигаться водой, как и планировали.

– В поселке проблемы с властями могут возникнуть?

– Какие там проблемы, – пренебрежительно махнул рукой Мануэль. – Там ни полиции, ни армии, вся власть – алькальд. И еще неизвестно, будет алькальд о нас знать или нет. Там даже рация не в каждом поселке есть. А если и будет – дать ему десять долларов, и он нас не видел и не слышал. Дать пятнадцать – еще и накормит-напоит. Дать двадцать – еще и дочку свою на ночь предложит.

Мангуст обвел взглядом прочих местных уроженцев – все-таки никакая спецподготовка, никакие лекции не заменят реального жизненного опыта. На всех лицах читалось полное согласие с Мануэлем.

– Значит, наша ближайшая цель – Гуаяли, – подытожил Мангуст. – Так, интересно, а где мы сейчас? И как нам идти?

После десяти минут возни с картой они более-менее определились и с нынешним местоположением, и с маршрутом. Гуаяли находилась примерно в десяти-двенадцати километрах к северу. Проблема была только в одном – идти к реке предстояло через совершеннейшую глушь, через девственную сельву. Люди сюда не заходили просто за ненадобностью, и природа оставалась такой же, как во времена Кортеса. Да что там Кортес – скорее всего, тут и за века до него было все точно так же. Мангуста более всего беспокоило то, что вблизи от Гуаяли на карте были обозначены многочисленные мелкие речушки, протоки, озерца. Пробираться по такому ландшафту без лодки – врагу не пожелаешь. Кроме всего прочего, именно в воде здесь обитает наиболее опасная живность. Можно наткнуться на каймана, на пираний, на гигантских пресноводных щук, близких родственниц морской барракуды – Мангуст не помнил точно, как эта рыба называется, но помнил, что на человека она напасть вполне может. Проглотить, конечно, не проглотит, это не белая акула, но покалечить может запросто. И ведь этот список далеко не полон – в воде и других опасных тварей хватает. Мало того – Мануэль и Луис в один голос заявили, что особо верить карте не стоит – обстановка меняется после каждого сезона дождей. А карта у них позапрошлогодняя.

«Ладно, – мрачно подумал Мангуст. – Я ведь знал, что не на курорт еду. Будем решать проблемы по мере их возникновения».

– Короче говоря, цель ясна, – сказал он вслух, вставая на ноги. – Вперед, товарищи!

И они пошли вперед. Идти по густой, девственной сельве не столько опасно, сколько трудно и скучно. Опасные животные здесь есть, но нападать на пятерых вооруженных людей дураков нет. А вот густым зарослям, переплетениям лиан на человека плевать. Не зря именно на этом континенте было придумано и вошло в обиход мачете – без этого инструмента кое-где было просто не пройти, дорогу себе приходилось буквально прорубать. Вскоре и Мангуст, и все остальные были уже с ног до головы покрыты соком растений, а правые руки, в которых были зажаты тесаки, поднимались с ощутимым трудом. Мангуст, механически прорубая себе дорогу сквозь папоротники, вспоминал о том, как в детстве читал книги Буссенара, Шклярского, Берроуза и прочих авторов, охотно отправляющих своих героев в джунгли. Как он тогда мечтал оказаться на месте этих героев! И вот, сбылась мечта идиота – иначе ведь и не скажешь. Прав был классик, вот только вспомнить бы какой именно, – мечтать надо осторожно, мечты имеют поганое обыкновение сбываться. Ровным счетом ничего романтичного в продвижении по сельве не было. Жара, духота, лямки рюкзака натерли плечи, москиты, сволочи кровососущие, вьются вокруг целыми эскадрильями, на место каждого убитого тут же прилетают пятеро. В общем, отличная иллюстрация к Чуковскому – «Не ходите, дети, в Африку гулять!». Ну, правда, в данном случае не в Африку, а в Америку, но хрен, как известно, не слаще редьки.

Ночь наступила внезапно. В отличие от Европы и России здесь сумерек не бывает, темнота падает на землю мгновенно, словно кто-то рубильник повернул. Мангуст остановился.

– Встаем на ночевку! – громко крикнул он. – Мануэль, командуй!

Последний приказ Мангуст отдал совершенно сознательно – конечно, он сам был очень неплохо подготовлен, прошел несколько серьезных курсов выживания. Но Мануэль по этим джунглям уже лет сорок ходит, так что его опыт, пожалуй, ценнее.

Мануэль не подвел. Лагерь был разбит за каких-то полчаса, причем грамотно, толково, даже если захочешь, не придерешься. В центре вырубленного мачете пустого пространства был разложен костер. Все лианы, свисавшие над рукотворной поляной, были срезаны – по ним ночью могли приползти в гости змеи, в том числе и ядовитые. Рюкзаки и прочие вещи были сложены в одно место и накрыты пластиковой пленкой – похожей на полиэтилен, но куда прочнее. Между толстыми деревьями были натянуты гамаки – оптимальное ложе в этих широтах, ни ядовитое насекомое не подберется, ни змея. Были предусмотрены и прочие мелочи – Мануэль отыскал водяную лиану и нацедил из нее полкотелка вкусной чистой воды. После этого он пошел вокруг поляны, согнувшись и, кажется, рассыпая что-то по земле. Мангуст заметил, что Луис, глядя на это, усмехается.