она не ощущала. Стальная хватка в бархатных перчатках?

И в это мгновение муж её укусил.

Скорее, обозначил укус — слегка прихватил кожу на шее молодой жены. И по её телу тут же пронеслась толпа… Нет, для мурашек они были крупноваты, но придумать им более точное название Стефания не успела.

Потому что Ардарский лизнул место укуса и недвусмысленно толкнулся, имитируя фрикции. Раз. Ещё раз — горячо, пошло, провоцирующе.

Щёки опалило жаром — она сразу вспомнила, как кончила в прошлый раз от рук и языка Бориса. Как потом, воспользовавшись её грудью, сбросил напряжение сам альфа.

И с ужасом почувствовала, насколько мокро стало у неё между ног.

— Я же просил тебя раздеться самой, — проурчал волк.

Тело Стеши немедленно отреагировало на сменившийся тембр его голоса. Как в прошлый раз! Что в Ардарском есть такого, что она заводится вполоборота? Артёму в тот раз, их первый и единственный, пришлось долго целовать её и ласкать грудь девушки, прежде чем она почувствовала возбуждение и её бельё увлажнилось. А с альфой она готова через пару минут, причём сама этого не желая. Может быть так происходит потому, что на мнение Бориса ей плевать, а перед Тёмой хотелось выглядеть взрослой и красивой?

Луна, да что это с ней? Она же боится Ардарского! Боится и ненавидит!!! Она не может его хотеть!

«Всё правильно, — не преминула напомнить о себе Дея. — Сильный волк, опытный волк. Наш!»

Оттолкнуть мужа сил не было, но дать ментальную затрещину волчице получилось. У неё, Стефании, и так голова идёт кругом, а перед глазами качается мир, ещё и собственная половинка будет ей масла в огонь подливать! Предательница!

Дея обиженно взвизгнула и забилась вглубь сознания.

«Так-то лучше! Сейчас я и этого наглого… О…»

Едва касаясь лица молодой жены, муж провёл носом по её виску, спустился по щеке и замер возле рта. А потом набросился на губы Стеши и с головой нырнул в ощущения. Словно умирающий от жажды путник, который наконец дорвался до живительной влаги.

Нырнул, погрузился с головой, и пьёт, пьёт — жадно, остро, обжигающе. Так, что ни он, ни она не могут друг от друга оторваться…

Где-то на краю сознания раздался треск ткани, но Борис творил с ней что-то невообразимое, ни на мгновение не позволяя прийти в себя.

Касания языка, чувственное прикусывание, и сразу за этим нежное, ласкающее прикосновение языка и губ…

Стеша с изумлением обнаружила, что не только с энтузиазмом отвечает Борису, но и обнимает его за шею, ведёт ладошками по плечам мужчины и даже царапает его ногтями.

Луна, она совершенно собой не владеет, её тело живёт своей жизнью!!!

Но тут Ардарский усилил напор, и остатки разума отбыли в неизвестном направлении, а мысли еле-еле ворочались в голове, словно мозг погрузился в желе, да так в нём и завяз!

Каждое прикосновение губ и языка Ардарского отзывалось новой волной томления, убегающей в низ живота. Ещё немного, ещё чуть-чуть и она не выдержит!!!

А-ах!

Словно догадавшись, что она изнемогает и теряет терпение, рука Бориса накрыла её лоно, и Стеша вскрикнула, выгибаясь от острой вспышки наслаждения.

Да, да! Так! Ещё! Ещё!!!

Стоп! А где трусики? И платье?

На долю секунды очнувшись, девушка с изумлением констатировала, что они уже не стоят у стены, а лежат на кровати. И на ней, похоже, из одежды ничего не осталось.

Когда Борис её раздел и куда что делось, прошло как-то мимо внимания. Незаметно так.

— А-ах! — пальцы мужа пустили по телу новый виток удовольствия, и Стеше стало не до воспоминаний о пропавших белье и платье.

Луна, как же приятно прикасаться к литым мышцам и загорелой коже мужа! Задевать ладонью тёмную поросль волос, растущую на всех предусмотренных природой местах… И целовать волка, ощущая терпкий вкус мокрой от пота кожи.

Она сошла с ума? Или спит и видит сон — ей на самом деле хочется трогать, гладить, целовать Ардарского?!

Спасите кто-нибудь, сама она, похоже, эту битву уже проиграла!

Стеша чувствовала исходящий от тела альфы жар и начала гореть сама. От поцелуя ненадолго прервалось дыхание, но сильная рука давит на плечи, не давая ускользнуть.

А она и не собирается сбегать! По крайней мере, сейчас… Наоборот, хочется больше, сильнее, ярче. Продолжения, да. Чтобы делал с ней все, что умеет. До звёздочек, до охрипшего горла, до подгибающихся от слабости ног!

Борис отбросил в сторону последний лоскуток ткани и залюбовался своей женщиной. В платье, в одном белье или вовсе в чём мать родила — его пара была одинаково желанной, ослепительной и совершенной.

И неважно, что он уже видел жену обнажённой, всё равно готов любоваться ею часами! Тем более что со Стефанией у него каждый раз как первый…

Волк смотрел, трогал, смаковал и не мог оторваться. Сам себе напоминал, что должен быть осторожнее. И балансировал над пропастью, рискуя сорваться.

Кому расскажи — не поверят, что альфа не один месяц сдерживается и тихо сходит с ума, не имея возможности забрать свою половинку, свою единственную. И вот теперь, наконец, она будет ему принадлежать во всех смыслах! Только бы не напугать, не причинить боли, не оттолкнуть… А для этого нужен контроль, коего и так остались жалкие крохи.

Какая у неё кожа! Бархат и светлый-светлый мёд. А волосы? Тоже мёд, но с солнечными бликами.

Борис намотал одну золотистую прядку на палец и слегка потянул, вынуждая Стешу повернуть голову и посмотреть на него.

Как она? Не пережал?!

Волчица с трудом перевела на мужа пьяный взгляд и тихо застонала.

От души отлегло — ей хорошо, а это главное!

И он продолжил изучать тело, которое сегодня получил в своё полное распоряжение.

Сильная, стройная, гибкая, с тонкой, ещё чуть-чуть и пальцами можно обхватить, талией.

В голове мелькнуло — надо проследить за питанием волчицы! Два месяца сплошной нервотрёпки, не удивительно, что девочка исхудала. Нет, ему в жене всё нравится, но сильная худоба помешает ей зачать и выносить первенца. Да и для здоровья недоедать вредно. Не зря ещё в самом начале он приказал Кире готовить гостье самые питательные и полезные кушанья! Лично отдал распоряжение завхозу, чтобы на кухню для Стефании присылали самое лучшее мясо и в неограниченном количестве. Завтра надо расспросить Киру, почему она промолчала, что подопечная плохо ест…

Борис долго целовал жену, возвращался к губам и снова переключался на шейку, затем уделил внимание ключицам и тому, что ниже — затвердевшим вершинкам сосков.

Грудь Стеши