– Чьи-то руки здесь точно потрудились!

– Одни ли руки?

– Что вы плетете?! – разозлился старшина. – Говорите толком! Иначе на награду не рассчитывайте!

Когда прозвучал ответ – краткий, ясный и исчерпывающий – Иосикава не поверил своим ушам.

2

Мысли, недостойные самурая

– Рэйден-са̀ма! Рэйден-сама!

– Ну что еще?

– Вас вызывают в управу!

Вообще-то мальчишке-посыльному не следовало обращаться ко мне по имени. Даже с уважительной приставкой «сама», возвышавшей меня до небес. Ладно, пускай.

– В чем дело?

– Не сказали! Велели срочно!

У нас всегда срочно.

– Беги вперед, доложи: уже иду.

– Да, Рэйден-сама!

Унесся. Только пыль столбом. Осень, а жара хуже летней.

Голый по пояс, я рубил дрова. Отец на службе, дрова на мне. Отложив топор, я с кряхтеньем подхватил лохань с водой и опрокинул на себя. Хорошо! Ага, вот и полотенце. Надо одеться поприличнее, а то явлюсь к господину Сэки грязный, потный, в одних штанах до колен – то-то позору будет!

– Широно!

– Здесь, господин!

– Жди меня за воротами. Я быстро!

– Да, господин.

Одеваясь, я думал, что хорошо было бы отправиться по вызову верхом на Широно. А что? Я, конечно, тяжелее святого Иссэна, так и управа, небось, не на Эдзоти. Управа поближе будет, домчался бы с ветерком. Эх, мечты!

– На кого ты похож! Дай-ка я…

Знаете, что такое «глаз урагана»? Это когда в центре тихо, а вокруг бушует буря. Так и я: стоял тише мыши, а ураган вокруг меня бушевал вовсю. Без стеснения содрал с жертвы холщовые штаны, оставив в одной набедренной повязке. Мои босые ступни ураган укрыл в белых носках. Набросил на беднягу Рэйдена нижнее кимоно; надел и одернул верхнее, укороченное. Завязал узел пояса; вынудил сплясать на месте, пока ноги прятались в складчатые хакама из черного шелка в белую полоску. Ловко заправил кимоно в хакама, завязал второй узел: так, чтобы узлы пояса и шнуров, поддерживающих хакама, не мешали друг другу. Не забыл ураган и про безрукавку со стегаными плечами-крыльями.

Я и глазом моргнуть не успел, как сделался писаным красавцем.

– Шляпу дать? – спросила Ран.

– Не надо.

– А если дождь?

– Ну какой дождь! На небе ни облачка…

– А вдруг?

– Хорошо, давай.

– Плети не забудь!

– Скажешь тоже! Когда я их забывал?

Плети я взял в коридоре со стойки. Там же я забыл шляпу: ну зачем она мне?

– Промокнешь, – крикнула вслед жена, – домой не возвращайся! Понял?

Я понял. Обувая новенькие сандалии из кожи и полосок бамбука, я слышал, как в комнате родителей, одобряя дерзкое поведение невестки, хмыкает матушка. Ей вторил звонкий смех Каори, а на кухне, расположенной вне дома, шумно радовалась О-Сузу.

Все были против меня.

* * *

Дело самурая – служба. Дело всей жизни: от рождения до смерти, днем и ночью. Даром, что ли, само слово «самурай» значит «служивый человек»?

Все остальное – дело жены самурая.

Стирка, уборка, стряпня. Шитье, штопка. Закупка продуктов. Беременность и роды. Воспитание детей. Работа в огороде. Забота о стариках и больных. Распределение жалованья на весь год. Хлопоты по дому. Новая посуда взамен разбитой. Новый зонт взамен прохудившегося.

Да мало ли?!

Выход на улицу, за пределы двора? По праздникам. В установленные дни для молитв в храме. Еще дозволено навестить родню, заранее оговорив сроки посещения. Никогда в одиночку – это неприлично. Кого взять с собой? Мать, свекровь, на худой конец, соседку. Если же к самураю пришли друзья, жене хозяина дома следует лишний раз не показываться им на глаза. Завести с гостем беседу? Ни в коем случае, во избежание недоразумений.

Я тысячу раз благодарил небо за то, что родился мужчиной.

Обремененные семьей ронины, лишенные средств к существованию, искали спасения в ремеслах – изготавливали фонари или занимались рыбной ловлей. Кое-кто обучал молодежь в школах воинских искусств, как мой отец. Но по большей части ронины шли в охранники и телохранители, защищая торговые корабли от пиратов, купеческие караваны – от разбойников, богатые дома и лавки – от грабителей. Случалось, они просто придавали важности успешному торговцу самим своим присутствием рядом с ним. На домашние хлопоты у ронинов, возникни у них желание помочь жене, не оставалось времени.

Разве что у тех, чьи фонари скверно раскупались?

Чуть не забыл: мужья, случалось, рубили дрова. Я, например, рубил, и мой отец. Еще перекрывали крышу, если не хватало денег нанять кровельщиков.

Самураи высокого ранга и знатные господа нанимали в усадьбы большое количество слуг и служанок. В этом случае тяготы по хозяйству доставались им, хотя, признаемся честно, и женам хватало с лихвой, несмотря на знатность и богатство. Слугами обзаводились и самураи низкого ранга, вроде нас. В Акаяме хватало бедняков, готовых служить за кров и пищу. Если к плошке риса и крыше над головой добавлялась перемена одежды, пусть даже нечастая, служанка полагала себя любимицей богов.

Но даже при участии О-Сузу моя матушка тонула в делах и заботах. Ран дала ей поднять голову над бурной водой, сделать глоток воздуха. Не всякая свекровь была бы благодарна невестке за такой подарок. Многие, как тайком поведала мне болтливая О-Сузу, считали иначе:

«Мы хлебнули горя, пусть хлебнет и она! Ишь, какого муженька мы подарили этой вертихвостке! Да она нам на три рождения вперед обязана…»

Ваша матушка не такая, сказала О-Сузу, багровея лицом от гордости за хозяйку. Вашей матушке Ран как родная. Когда О-Сузу предположила, что будь Ран сыном, она значила бы для матушки поболе меня, а так всего лишь вровень – я понял, что пора уходить, не то наслушаюсь.

Молодой замужней женщине не следует ходить на рынок и в торговые ряды иначе как в сопровождении свекрови. Ран бегала на рынок, по лавкам, а также на причал к рыбакам за свежим уловом, прихватив с собой только О-Сузу, а то и одна-одинешенька, оставив служанку дома в помощь моей матушке. Если честно, обе были этому искренне рады, поскольку им не приходилось бить ноги, пытаясь угнаться за непоседой.

Молодой замужней женщине вообще незачем ходить на рынок за продуктами – бродячие торговцы все принесут к воротам дома. Ран приучила торговцев, что ей не лень прогуляться туда, где товар и свежее, и дешевле. Переноска тяжестей? Ран обзавелась бамбуковым шестом и плетеными корзинами. Она таскала на плечах такую гору покупок, что у соседей глаза на лоб лезли от изумления. В итоге, не желая терять покупателей, бродячие торговцы первым делом бежали к нашему дому, пока товар не обветрился на улице. При виде моей жены, стоящей в воротах, они сразу сбрасывали цену.