раз попробовал. – Парень схватился за голову руками и прижал ноги к груди. – Один раз. Один.

– Тебе понравилось?

– Да, твою мать! Мне понравилось!

– Хочешь еще?

– У меня их больше нет.

– Но ты хочешь.

– Я не… господи, что за… не знаю, я, блин, не знаю! – Матвей зажмурился.

– Таблетки или мама?

– Что?

Ромал медленно вплотную приблизился к заплаканному лицу парня и холодно повторил:

– Таблетки или мама?

В глазах Матвея мелькнуло что-то беззащитное, Им овладел такой страх, что его аж скрючило. Он заскользил вперед, вглядываясь в два черных глаза, сверкающих под маской, и едва слышно спросил:

– Что вы сделали, – его голос осип, губы задрожали, и он простонал: – Что вы с ней сделали?!

– Я задал тебе вопрос.

– Где она?!

– Таблетки или мама, отвечай. Ты можешь получить дозу прямо сейчас, но твоя мама больше не вернется домой. Выбирай.

Артур похолодел. Впервые за два месяца он не принимал участия в происходящем и мечтал унести ноги. О чем Костя вообще говорил? Что он задумал? Из-за странных методов друга у Селиверстова задрожали поджилки.

Он нервно моргнул, а Матвей пробормотал:

– Я вас… я не понимаю.

Костя опустил голову, ему надоело. Он поднялся на ноги, повел плечами и направился к двери. Арт еле успел отскочить в сторону.

– Стойте! – воскликнул Матвей. Спотыкаясь и падая, он бросился за Костей, вытянув перед собой руки. – Что вы делаете?

– Я задал вопрос, – на ходу пояснил Ромал, – ты не ответил. Надо было выбрать.

– Да какого хрена!

– Не получишь ни то ни другое.

– Не трогайте маму.

– Ты сам виноват в том, что с ней случится.

– Не трогайте мою маму! – завопил мальчишка и накинулся со спины на Костю. Он вдруг начал молотить по ней кулаками, плача и задыхаясь, но Ромал обернулся и одним движением отпихнул его к стене. – Не н-нужны мне ваши таблетки, – пробормотал Матвей и со всей силы ударился о стену головой. – Не ну-ужны они мне бо-ольше.

– Ты мямлишь.

– Не нужны!

– Ты про дозу?

– Я выбираю маму, пусть она вернется, что вы с ней сделали?

– Может, все-таки примешь?

– Нет, – парень завертел головой, – где мама?

Шестнадцатилетний идиот… Слабохарактерный и безмозглый. Захотел однажды как следует развлечься и оказался в полной заднице. Ромал наблюдал за ним со скептицизмом и жалостью, хотя жалеть таких людей не стоит. Они сломались, когда приняли первую дозу, и их надо сломать еще раз, чтобы «кости срослись правильно».

– Повтори.

– Что? – слабо прищурился Матвей.

– Таблетки или мама.

– Мама.

– Будешь принимать?

– Нет.

– А если примешь, понимаешь, что с ней случится?

– Вы ее найдете?

– Найдем. И ей будет очень плохо. – Костя ступил вперед и оказался лицом к лицу с перепуганным мальчишкой. – Заканчивай игры. Если мы узнаем, что ты нас обманул…

– Я не обману.

– Ты захочешь, уже совсем скоро, но лучше не пробуй. У нас повсюду глаза. Ты даже не поймешь, что мы следим за тобой, не почувствуешь, а мы будем рядом. Примешь одну таблетку, одну дозу – и мамочка больше порог не переступит.

– Зачем это вам, – прошептал Матвей, – зачем вы это делаете?

– Мы друзья, – напомнил Костя. – Не разочаруй нас.

– Я не разочарую.

– Наркота в доме еще есть?

– Нет. Точно нет.

– Приберись тут. Когда мама вернется, постарайся быть вежливым, договорились?

Парень медленно кивнул, сжимая дрожащие губы, а Ромал рыкнул:

– Договорились?

– Да-да, я буду, – Матвей зажмурился, – я приберусь и маме слова плохого не скажу.

– Незнакомцев больше не пускай. Мало ли что у них на уме.

Ребята покинули чужую квартиру. Костя шел спокойным шагом, на улице достал сигареты. Дойдя до машины, он сел в салон и закурил, стянув со вспотевшего лица уродливую маску.

Арт молча уселся на переднее сиденье. Слов у него на языке вертелось много, но он никак не мог заставить себя произнести хоть одно. Колени дрожали. Даниил заметил это и поинтересовался:

– Все в порядке?

Но все было чертовски странно. Артур покосился на Костю, ожидая, что тот ответит, – Костя лишь выпустил клубы белого дыма и вдохнул их через нос.

– Поехали. – Он уставился в окно. – Жми, Дань. Хочу убраться отсюда.

Седан выехал со двора на улицу, пристроившись в правый ряд, а ребята все молчали. Даниил не задавал вопросов, чувствуя, что на них никто не ответит. Он переключал передачи, посматривал на друзей, а они ушли глубоко в свои мысли. В какие-то жуткие мысли, потому что в глазах у каждого из них отражались глубокая печаль и растерянность.

В конце концов Арт повернулся к Косте и, борясь с пожаром в груди, спросил:

– Что это было?

Ромал поджал губы. Почему-то он точно знал, что Селиверстов задаст этот вопрос.

– Что именно?

– Смеешься?

– Спрашиваю.

– Ты что там нес? – Блондин округлил зеленые глаза. – Что наобещал ему? Ты себя со стороны видел? Черт возьми, вортако, да ты маньяк! Настоящий маньяк!

– А ты кто? – Костя резко обернулся.

– В смысле?

– В прямом смысле. Ты и двух слов связать не мог. Пересрался?

– Ага, из-за тебя, и раз сто.

– Ты пересрался задолго до того, как я открыл рот. И знаешь почему? Потому что ты, блин, понятия не имел, куда идешь.

– И что это значит? – возмутился Артур.

– То и значит, друг. Ты пришел развлечься за десяточку, а встретился с настоящим нариком. Думал, что весело будет? Что он откроет нам дверь и мы сядем чай пить?

– Не неси фигню! Я так не думал, просто…

– Что? – Ромал подался вперед. Дым от его сигареты плавал по салону, словно облака. В глазах у него защипало, но он все равно посмотрел на Артура так пристально, что тому стало не по себе. – Я надавил на него, я испугал его. Но так было нужно.

– Ты угрожал его матери.

– Когда я поливал его водой, кого он на помощь звал? Кого, Арт?

– Да какая, черт подери, разница?

– Нам пишет женщина, говорит, что сын от рук отбился, сын принимает наркотики и уже давно перестал хорошее отличать от плохого. Его болью не проймешь, ему уже больно.

– Хватит нести свой психологический бред.

– Без него никак, увы, потому что все наше поведение основано на психологическом бреде. Он позвал маму, несмотря на то что у них паршивые отношения. Это значит, что он и под кайфом ее любит, он порывался поднять на нее руку, но ведь никогда не поднимал, так? Я сказал, что маме будет плохо, и он тут же согласился не принимать наркотики. Вот и все. Если бы ты помог мне, а не стоял столбом, мы бы разобрались быстрее.

Костя