последовательная, ясная. Вы были нужны мне – чтобы научиться есть книги. И теперь я впитываю в себя том за томом, проникаю разумом в планы ведущих стратегов прошлого, чувствую, как нужно думать, как воспринимать окружающий мир! Это – чудо.

– Ты не сошел с ума. – Мрачно констатировала Лайна.

– Естественно. Я знал об опасности пожирания книг, и вкусил только одну вашу облатку – первую, когда научился раскрываться. А потом – не мог же я так рисковать, отключая иммунную систему перед съедением непроверенных книг? Время показало – я был прав!

– Ты не сошел с ума, – повторила вдруг Лайна, – потому что всегда был сумасшедшим, а не потому, что оставил иммунку включенной. Господи единый и праведный, отказаться от таланта, от гениальности, от наслаждения высшим – ради сухих манускриптов по тактике? Ради мемуаров сморщенных импотентов-генералов?

Её несло. Лайна попыталась дать Тимуру пощечину, но тот легко перехватил её руку и – очень вежливо для подобной ситуации – оттолкнул девушку от себя.

– Ради чего? – До противности высоким голосом орала Лайна.

– Ради власти, – вдруг тихо произнес хозяин. И – о чудо – Лайна успокоилась. – Вам не понять. Отец готовил офицеров для нашей армии – пеонов, у которых не ограничены интеллект и инстинкты. Я мечтал стать великим поэтом или художником. А потом его подло убили, а я вынужден был вернуться сюда, в глушь, где в среднем образование гражданина – базовый курс матриц плюс умение считать до тысячи в уме. И вдруг я увидел их – детей-пеонов. Власть над тупыми пеонами – ничто. Ноль. Но если их не ограничивать – то ноль превращается в зеро, и ты срываешь галактический банк.

– Зачем ты нам это говоришь? – Гийом огляделся в поисках подходящего оружия – молодой, спортивный с виду аристократ наверняка с легкостью его победит в честном поединке.

И вдруг заметил, что сквозь приоткрытую дверь – а кого бояться хозяину? – за ними наблюдает Робер.

– А кому я еще это скажу? Все остальные не собираются умирать через несколько минут после моих откровений, – подтверждая опасения землянина, Тимур достал из кармана портативный военный лагер. – Это будет потерей для общемировой литературы…

– Подожди, – Гийом демонстративно отвернулся, демонстрируя, что совершать глупости не собирается. – Но ведь пеонов все равно уничтожат. Ты захватишь свою систему, потом начнешь переговоры с метрополией, и они принудят тебя уничтожить всех пеонов, чье развитие прошло вне стандартной классификации! А как же твоя власть?

– Ну и уничтожу! И что? Новых наклепаем – метрополия здесь будет очень слаба.

Тимур наслаждался моментом. Он достал из кармана своего сюртука облатку и положил её на язык.

– Да… – тихо прошептал аристократ. – Это – настоящее…

А через минуту упал на пол с дыркой во лбу. Выстрела слышно не было – посмотрев в сторону дверей Гийом понял причину. В руках у мальчишки находился плавящийся кусок пластика – пожалуй, единственное доступное пеонам оружие.

– Если вы и теперь откажетесь показать мне Землю, то я и вас убью, – честно признался Робер, входя в комнату.

– Из однозарядных строительных склеивателей дважды не выстрелить, – Гийом посмотрел на несостоявшегося тирана, шевельнул его ногой и автоматически полез в карман за новой облаткой. – А ты вовремя.

* * *

Земля встречала путешественников негостеприимно. Уж лучше бы на таможне сидели пеоны – те не вымогают взяток, не сморкаются в рукав и не пытаются предложить тебе «самые чистые наркотики», демонстративно включив на столе «глушилку».

– Какие новости за последние пару лет? – Спросил Гийом, когда с формальностями было покончено. Документы Робера, сделанные настоящими профессионалами на Марсе, сомнений не вызвали. – Из тех, которые не просачиваются по официальным каналам?

– Пожирателей объявили тоталитарной сектой, и теперь отлавливают по всей планете, – офицер в очередной раз высморкался в рукав. – Запирают их в мнемоблоки и пытаются лечить, но они ни хрена не лечатся.

– Давно пора! Жрут всякую мерзость, да еще и непотребством занимаются. – Лайна, поймав одобрительный взгляд таможенника, улыбнулась Роберу. Парень рос не по дням, а по часам, превращаясь из угловатого подростка в очаровательного юношу.

А еще у него получались потрясающие по вкусу стихи!

Но Гийом все равно не ревновал Лайну.

Дмитрий Градинар

Ирина Лазаренко

Отражение судьбы

Антон

Вначале мелодичный звук, будто звенит стеклянный колокольчик. Потом противный хруст. Прямо над ухом шаркает толстая подошва, она словно втирает в асфальт всю прелесть изначального звона. Эти звуки стали уже привычными. Ну, а потом появляется мой стерео. Стоит в проеме двери и ухмыляется. Он всегда молчалив.

Только ухмылка. Мне ещё ничего, повезло, можно сказать. Достался какой-то скаут. Или с рюкзаком за плечами, или в лыжной куртке, и тащит за собой сани, похожие просто на изогнутую доску. Времена года у нас не совпадают. Более того, у них, с той стороны мембран, смена времен года вообще происходит спонтанно. То дождь, то снег, то ветер. Серый дождь, серый снег, и очень сильный ветер. Я видел, как однажды мой стерео явился с расцарапанным лицом, а когда показал на свою щеку, а после вскинул подбородок в вопросительном жесте, он протянул в мою сторону руку со сжатыми пальцами, и медленно их разжал. По ту сторону мембраны на то ли лёд, то ли снежный наст, просыпались темные иглы, каждая с мизинец.

Потом он указал на небо, на упавшие иглы, и несколько раз чесанул себя по лицу. И обхватил голову руками, будто старался укрыться от ветра, который способен вот так разодрать до крови кожу всякой острой летающей дрянью. Через час я уже описывал всю эту сцену в квартальном отделе Сбора Информации. Потому что мы обязаны сообщать о любых данных, которые стали известны в ходе контакта со стерео. Так у нас пытались получить представление о зазеркалье, как назвали мир, лежащий за спонтанно возникающими прозрачными мембранами.

В общем, со стерео мне повезло. Спокойный, молчаливый, не дерганый, он появлялся один-два раза в сутки, кивал мне, будто хорошему знакомому, пялился минут пять, потом мембрана тускнела, и он исчезал. Вместе со своим зазеркальем. Соседу по лестничной площадке повезло меньше. Дядя Вова. Его тут все знают. Полковник МВД на заслуженной пенсии. Как наденет на праздник парадный китель, – а там сплошь медали, и далеко не все юбилейные. Есть боевые, и даже пара орденов. Красной звезды, – это ещё за выполнение Интернационального долга в Афганистане, За Заслуги перед Отечеством, за какую-то горячую точку, о чем он рассказывать не любил, и Орден Мужества. Это уже была милицейская награда,