облатку! И что? Жрать твои бездарные опусы? Или книги из местной библиотеки отнести на кухню? Или может не относить, а просто перейти на целлюлозу и бродить по саду, истекая пенной слюной! Почему он не пишет? Почему?

У Лайны начиналась истерика. Это не удивляло – Лайна наверняка начала ограничивать себя в стихах и рассказах, растягивая облатку на день, а то и на два. Расплатой за это была если и не конвульсивная истерика, то уж предвестница её – постоянная нервозность.

Гийом, к собственному изумлению, наоборот, с легкостью уменьшил количество потребляемых облаток. Более того, он чувствовал, как на него потихоньку накатывает – еще немного, и он сядет за повесть. А то и за роман!

– Я на кухню, – неизвестно зачем повторил он, выходя в коридор. Сзади, о закрывающуюся дверь что-то разбилось – видимо, бокал с соком, ранее стоявший на столике возле дивана.

* * *

Корабль с почтой Лайна встречала прямо на космодроме. Гийом составил ей компанию, но по другой причине – его беспокоило состояние сестры.

И действительно, не успели еще пеоны разгрузить корабль полностью, как женщина нашла среди пакетов и вакуумных коробок послание для «Гийома и Лайны».

После прикосновения пальца пакет открылся, и женщина вынула два рида с информацией и настоящую маленькую книжицу – очевидно, кто-то из друзей издал специально для своих сборник стихотворений или рассказов.

Лайна, не стесняясь присутствующих пеонов и Гийома, вырвала первую страницу и, скомкав, засунула её себе в рот, тут же с отвращением выплюнув – очевидно, она уже ела этот кусок текста.

Затем она раскрыла книгу на середине и выдрала страницу оттуда, скомкала, и, наклоняясь к собственным рукам, буквально пожрала её.

На лице Лайны отразилось дикое, грязное удовольствие – Гийом уже видел это выражение, этот блуждающий взгляд во время их совместных сексуальных экспериментов.

Давясь и судорожно сглатывая, женщина всхлипывала от удовольствия. Тонкие пальцы тряслись, губы растягивались в неприятном оскале.

Не выдержав этой сцены, Гийом развернулся и пошел к космояхте, взятой на время у их гостеприимного хозяина. Ему показалось, что за дальним модулем наблюдательной вышки мелькнул знакомый силуэт. Неужели Тимур? Что ему здесь делать?

* * *

Лайна, уже вполне оправившись и даже извинившись перед братом за свое поведение, впала в другую крайность. Переживания последних дней так сильно на неё повлияли, что проснулось дремавшее ранее вдохновение, и из-под её пера рождались новые строчки.

Сам Гийом тоже писал – осторожно, подбирая слова, часто останавливаясь и сверяясь с другими книгами.

– Дашь потом пожевать? – игриво спрашивала Лайна, на что брат лаконично отвечал покачиванием головы – нет, мол, не дам.

Уверенная, что это – следствие безобразной сцены в космопорте, женщина ластилась к нему все время, которое не было занято написанием собственного шедевра.

Ночами они искали утешения друг у друга, и находили его. Казалось, творческий подъем вызвал новые силы в их отношениях, мир вокруг стал объемным, приобретая нечто, доселе неведомое.

– А может, ну его? – спросила Лайна далеко заполночь, привольно раскинувшись в кровати, когда её обнаженный любовник в приступе вдохновения достал деку. – Останемся здесь, будем просто менять почту – Андрэ пошлем пакет Бриана, Бриану – пакет Ильяза, ну и так далее. А они нам все будут присылать своё. Тут так хорошо пишется! Ну, честное слово, Гийом, давай останемся! Возможно, я сумею повлиять на Тимура, и тогда у нас появится вкусненькое.

Но Гийом только покачал головой – нет, мол, не останемся.

Лайна встала, подошла к брату и прижалась к нему.

– Я люблю тебя.

– Я тоже, не мешай! – Отвечал Гийом, ожесточенно набивая текст.

* * *

Гийом прятался ото всех, и в первую очередь от собственной сестры за тяжелой, скрывающей целую стену с рядом окон портьерой в гостиной. Впрочем, Лайна уже спала. Текст шел настолько удачно, что терять время на сон казалось огромной глупостью. Он поднялся с раскладного кресла, чтобы размять затёкшие ноги, подошел к серому окну и уже, было, распахнул шторы, как знакомый голосок заставил его замереть.

– Да, сир! Конечно, сир! – Робер стоял в центре комнаты, вытянувшись в струнку. На напряжённом мальчишеском лице застыл страх. Или даже панический ужас.

– И не забывай – ты недочеловек!

– Я помню, сир. – Голос звенел, будто старинный колокольчик. Гийом видел такие в доме у Андрэ – тот увлекался коллекционированием древностей.

Кулаки Гийома сжались. Ему невыносимо захотелось выйти из-за портьеры и вмазать как следует по молодому, надменному лицу, швырнуть худощавое тело в пыль и топтать долго и беспощадно.

Рука Гийома машинально потянулась к карману, где хранилась уже готовая к употреблению облатка. Тонкая, нежная, прилипающая к языку, дарящая наслаждение и отнимающая человечность.

Рифмы, строфы, переплетения метафор растаяли во рту. Ничего, завтра будет новый день. Последние строки уже внесены с невесомой деки, сладость грядущей мести затопила Гийома.

Лайна уже спала. Но спала слишком соблазнительно!

* * *

– А почему ты уверен, что это сработает?

Гийом не собирался рассказывать свой план сестре, но обстоятельства требовали её помощи – а взбалмошная женщина напрочь отказалась участвовать в авантюре, пока он ей все не расскажет.

– Помнишь сумасшедших пожирателей на Земле? Они ведь с ума сходили не от плохой литературы, а от логических нестыковок. Представляешь – две-три нестыковки в книге, несколько книг – и все. А в моем рассказе все очень литературно, красиво – лучшая моя вещь! – но при этом логические связи нарушены, причем везде, в каждом абзаце, в каждом куске – по-разному.

– Я бы точно рехнулась, – Лайна повела плечами как от холода. – Все-таки в нашей семье урод – ты, а не я.

Они поднимались по лестнице, Тимур, одетый в парадный сюртук, уже ждал их.

– Ну? Где? – Теперь гостеприимный хозяин не казался железным, все-таки организм поддался отраве!

Лайна торжествующе улыбнулась, и протянула Тимуру хлебец.

– Ууу… – С наслаждением произнес тот. – Блаженство….

Он закрыл глаза, растянул рот в улыбке, и стоял, покачиваясь, минуту. Потом еще минуту.

А потом открыл глаза и еще раз улыбнулся, но на этот раз злорадно:

– Что? Не вышло? Как оно – «В рабстве есть небольшой недостаток – оно лишает достоинства хозяина»? И ведь как ритм сломан, какое изящное решение после предыдущей фразы!

Гийом побледнел. Этого не могло быть! Тимур должен был сойти с ума!

– Но… Как?

– Все просто, – хозяин дома быстрым шагом пересек свою комнату и распахнул дверцы шкафа. Там стояли контейнеры с десятками – нет, с сотнями и тысячами облаток. – Здесь вся военная мудрость нашей цивилизации. Четкая,