В приёмной я поставила стакан с латте перед Машей, а потом прошла в кабинет к Глебу.

– Вот круассаны, – начала я, – как ты и просил…

– Присядь.

Я насторожилась.

В голосе Глеба проскользнули какие-то непривычные новые нотки.

Я послушно села.

– Круассаны ещё тёплые, и если ты…

– Вера, кто писал этот текст?

Я распахнула глаза:

– Что?!

– Я имею в виду – тебе кто-нибудь помогал? – поправился Глеб. – Прости за такой вопрос.

– Никто! – возмущённо воскликнула я.

– Спокойно. Я просто уточнил.

– Но…

– Ты написала главу про тренинг сама, от начала до конца, с планом, со всем…

– Да, ещё бы. И кто, интересно, взялся бы мне помогать? Нет, никакого плана не было – я просто записала свои впечатления. Мысли, эмоции – всё, как было. Потом, конечно, редактировала…

Глеб смотрел на меня так, как никогда раньше не смотрел.

– Да что такое-то? – вконец смутилась я.

– Мне понравилось то, что ты написала. Даже не так: мне очень понравилось. Насколько мне известно, раньше ты не занималась подобным. А получилось… получилось почти профессионально.

– Профессионально?..

– И даже больше. Я словно увидел тренинг со стороны. Я словно побывал там… не в качестве Глеба Петелина, ведущего этого тренинга.

Я не знала, что ответить. Надеялась только, что мои щёки не приобрели цвет спелых помидоров.

– Вера, ты что, смущаешься? – поразился Глеб. – У тебя получилось очень круто. Я даже не нашёл, что поправить в тексте. У тебя большие способности, однозначно.

– Спасибо, – выдавила я из себя.

– И ещё скорость. Ты написала это так хорошо за такое короткое время!

Я действительно смутилась. Я не знала, как реагировать. Я ждала чего угодно, только не такого восторга. Вернее, так: я ждала возвращения рукописи на доработку, или подробного разбора полётов, или серьёзных правок от Глеба. Или даже того, что он откажется от идеи вставить в книгу подобную главу. В самом, самом лучшем случае я ожидала сдержанного одобрения.

Я не знала, что мне делать с подобной похвалой от Глеба. В его глазах не пропадало это новое выражение, с которым он на меня теперь смотрел – смесь уважения, удивления и… Нет, у меня не получалось охарактеризовать это выражение лица.

– Я вставляю главу в книгу и отправляю рукопись редактору в издательство, – заключил Глеб. – Они будут рады, что мы выдерживаем сроки. Конечно, по ходу дела ещё будут кое-какие правки. В крайнем случае – съездишь в издательство, пообщаешься с сотрудниками. Будут спорные вопросы – я подключусь. Но основную работу мы уже выполнили. Отдыхай, жди ответа от редактора. Я поставлю тебя в копию письма, и ты будешь в курсе переписки.

Мне не терпелось хоть с кем-нибудь поделиться произошедшим. Придя домой, я включила чайник и позвонила Юльке на домашний номер телефона. Произошло ещё одно небольшое чудо – подруга была дома.

– Только я уже собираюсь спать, – предупредила она, сдержанно зевнув.

– Так рано? – оторопела я.

– Не представляешь, я с пяти утра на ногах… Эта работа меня доконает. А ты о чём со мной хотела поговорить? Надеюсь, не об очередной работе?

– Увы, о ней, – призналась я со вздохом и рассказала Юле сегодняшнюю историю.

– Вот это да, – среагировала Юлька, еле дослушав. – И что же – твой Петелин поднимет тебе зарплату?

Я снова смутилась. Да что за день сегодня такой? Все будто сговорились загонять меня в тупик…

– Вроде нет.

– Как нет?! Как ты не понимаешь – он теперь без тебя как без рук.

– Юль, ты преувеличиваешь, – я вложила в свой голос максимум бодрости.

– Ничуть. Где он найдёт второго такого автора?

– Да не автор я!

– Слушай, Шефф, очнись. Хватит уже прибедняться. Теперь, когда Петелин понял, на что ты способна, он нипочём не выпустит тебя из своих цепких лап. Мало того что вы с ним сработались. Мало того что ты чётко и в сроки расшифровывала его записи. Вера, найти ему информацию или статистику в состоянии любой референт. А вот обработать писульки Глеба так, чтобы получился лакомый кусочек для редакторов бизнес-издательств, способны далеко не все! Теперь он будет за тебя держаться…

Юлька умолкла так резко, что я даже испугалась внезапно воцарившейся в трубке тишины.

– Алё! Юль! Ты там? Юля, что с тобой такое?

– Я только сейчас сообразила, – медленно произнесла она.

– Да в чём дело? Колись давай!

– Шефф, ты же теперь соавтор!

– Что? Кто? – оторопела я.

– Соавтор Петелина, вот кто, – терпеливо, будто общаясь со слабоумной, повторила подруга.

Я засмеялась.

– Знаешь, на этот раз ты, кажется, перегнула…

– Это ты балда, – беззлобно парировала Юлия. – Смотри, не упусти своего…

– Да какого – своего?

– В книге – твой текст. Ты соавтор. Можешь претендовать на часть гонорара.

– Это даже не смешно, – я покачала головой, как будто Юлька могла меня сейчас видеть. – Это нелепо. Это всего лишь отзыв от постороннего человека о тренинге, проведённом автором книги.

– Это целая глава, и глава отличная. Твой Глеб так сказал. И вообще – ты, кажется, сама добавляла в план книги какие-то пункты, а потом прорабатывала их. И на тебе, считай, вся литературная обработка рукописи.

– У Глеба и самого неплохо со стилем… Справлялся же он как-то до меня. И ничего – вон, автором бестселлеров стал.

– Вот именно: «как-то» справлялся, – передразнила Юля. – Может, рукопись доводилась до ума редактором в издательстве, а Петелину не нравился стиль или уровень. Может, он нанимал литобработчика, и ему было накладно столько платить. Главное – не что было, а что стало. А стало то, что с твоим появлением ему легче работается над книгами, он хвалит твой стиль. Да ну же, Вера, неужели ты не помнишь – из всей группы ты одна так быстро писала и сдавала курсовые?

– Вот именно: курсовые. Что в них сложного? Это ещё не повод причислять себя к авторам. Многие потом всю жизнь зарабатывают, строча курсовые для студентов. Это не значит, что они крутые литераторы…

– Ладно. В конце концов, это твоё дело. Я считаю, тебе следовало бы поднять этот вопрос с Петелиным.

– Послушай, одна глава погоды не делает. Кроме того, не забывай – все идеи принадлежат Глебу. А я всего лишь делаю то, что должна – помогаю работать над текстом. Это не тянет на соавторство.

– Не возражаешь, если мы закончим на этом? Я уже поняла, что тебя не переубедить. И я дико хочу спать.