— Ты ведь знал, что волхв хотел завладеть твоим телом?

— Конечно. Я понял это, как только Илья посыпал меня реласовым порошком. Знаешь, а ведь у волхва были неплохие шансы воплотить свой замысел в жизнь. Когда я осознал, что уничтожить его в астрале мне не удастся, решил вернуться обратно. Я и подумать не мог, что процесс воссоединения с телом может быть таким… неприятным.

— Ганс говорит, что это с непривычки. Илья, между прочим, тоже вернулся на землю и чувствовал себя при этом гораздо лучше.

Слава немного отодвинулся от меня, удивленно приподнял бровь.

— Откуда ты это знаешь? Про бой, про астрал, про Илью?

— Я тоже там была. Пошла на встречу вслед за тобой и все видела.

Некромаг приподнялся и медленно перетек в сидячее положение.

— Рассказывай, — потребовал он.

И я рассказала. Всё и очень подробно — как нашла овраг, как наблюдала за его дракой с Ильей, как связывала им руки и оплетала заклинаниями, как беспокоилась и «упаковывала» волхва в магический «янтарь».

— Люда, — серьезно сказал некромаг, когда мой монолог подошел к концу, — ты ведь понимаешь, что после всех этих событий, просто обязана стать моей женой?

Я удивленно моргнула.

Чародей продолжал смотреть на меня — прямо и выжидающе.

— Слава, — медленно произнесла я, — ты, что же, сделал мне предложение?

— Да, — кивнул он. — Ты выйдешь за меня замуж?

Интересно, он сейчас находится в трезвом уме? Или еще нет? Мало ли, вдруг первое астральное путешествие может влиять состояние мозга?

— Жених, я, конечно, не очень завидный, — сказал Слава. — Да и родственники твои вряд ли обрадуются такому зятю. Но зато я тебя люблю, — он наклонился и поцеловал пальцы моей правой руки. — Всем сердцем.

— Слава…

— Мы с тобой знакомы всего несколько недель, поэтому я не настаиваю на немедленном ответе. Просто хочу, чтобы ты знала — мои намерения серьезны, и я готов ждать твоего решения столько, сколько потребуется.

В самом деле, какая разница — нормально у него сейчас с головой или нет? За язык-то, в конце концов, его никто не тянул. А если еще вспомнить, какой ужас я испытала сегодня в овраге, когда решила, что с этим сероглазым колдуном случилась беда…

— Моего решения долго ждать вовсе не надо, — усмехнулась я. — Я тебя, страшный некромаг, тоже люблю, а потому с удовольствием выйду за тебя замуж. Только не сразу, ладно? Давай повременим хотя бы пару месяцев? Моей родне действительно нужно к тебе привыкнуть. Бабушка уже в курсе, что ты замечательный, теперь об этом должны узнать мама и папа.

— Давай, — согласился Слава.

А потом рассмеялся и снова притянул меня к себе.

* * *

Тело Сергеева Ильи колдуны передали родственникам почившего парня. Мой спутник сказал, что Клавдия Константиновна через прежних знакомых вышла на его родителей, а потому уже утром следующего дня за несчастным филологом приехал катафалк.

Избавиться же от плененного навия волховчане решили весьма своеобразным способом. После того, как меня и Вячеслава отвезли в село, Николай Егорович вместе со старостой из «янтаря» переместили его в другой, менее объемный сосуд. Как именно они это сделали, история умалчивает — Ганс вдаваться в подробности данного действа не стал, заявив, что я все равно ничего не пойму. Однако заметил, что мои чары колдуны пробивать не стали, а просто «высосали» обессиленного волхва из кокона и заперли в специально подготовленной таре.

«Потом эту тару отнесли в Волховское и закопали рядом с магическим источником».

— Ого, — удивилась я. — Источник же его сожжет!

«Так на то и расчет. Это — самая лучшая могила для нашего навия».

— Теперь осталось переловить нежить, которой он населил волховской лес.

«Это будет не так уж сложно. Хотя, конечно, хлопотно».

К слову сказать, в этом хлопотном деле мы со Славой участие не принимали. Мой некромаг был еще слишком слаб, поэтому отслеживал местонахождение навок и лесавок при помощи своей системы видеонаблюдения.

Мне же через пару дней и вовсе пришлось уехать из Волховского — отпуск подошел к концу, и настала пора возвращаться на работу.

В дорогу я собиралась с тяжелым сердцем: во-первых, за прошедшие недели я прикипела к ведьминой деревне душой, а во-вторых, мне ужасно не хотелось даже на несколько дней расставаться со своим женихом.

К слову сказать, то, что Вячеслав Клюев теперь является моим женихом, мы сообщили только Гансу и Николаю Егоровичу. Свою бабушку я решила немного поберечь, ибо была уверена, что эту новость она воспримет неоднозначно.

А вот Марина о нашей помолвке догадалась сама, буквально на следующий день после того, как навий обрел свою могилу, а Слава достаточно окреп для того, чтобы встать на ноги и прогуляться со мной до Волховского.

— Вы решили пожениться? — спросила она у меня, с подозрением нахмурив брови.

Мы встретили водяницу у дома старосты — моему некромагу потребовалось обсудить с подробности предстоящей охоты, а потому из заозерного дома пришли именно сюда. Слава отправился общаться, а я осталась с Мариной на улице.

— Как ты догадалась?

— Лица у вас больно радостные. Так я права?

— Права.

Она грустно покачала головой.

— И когда же будет свадьба?

— Когда-нибудь. С нею мы решили пока не торопиться.

Мой ответ Марине явно понравился. Она тут же улыбнулась и выразила надежду на то, что, вернувшись в город, я приду в себя, стану мыслить адекватнее, и, быть может, приму другое решение.

Я в ответ вздохнула и предложила дружить семьями.

…На железнодорожную станцию Слава отвез меня сам. Вместе с огромной сумкой выпечки и овощей, которую собрала мне бабуля.

На платформе до самого прибытия поезда мы ни на минуту не выпускали друг друга из объятий.

— Я приеду в город через одну-две недели, — говорил мне некромаг, — сразу, как только восстановлю силы. До этого будем общаться по телефону и видеосвязи.

Я кивала головой, а сама едва сдерживала слезы. После событий в степановском овраге сама мысль о том, что нам придется расстаться на целых две недели, вызывала внутренний протест.

Слава же пытался улыбаться, без перерыва рассказывал о том, какие замечательные места покажет мне в городе («Поверь, там ты не бывала ни разу»), планировал обеды в каких-то кафе и ресторанчиках — словом, всеми силами отвлекал и себя, и меня от мысли о предстоящей разлуке.

В поезде я все-таки разревелась — тихо, уткнувшись лбом в оконное стекло.

Наверное, если бы рядом был Ганс, мне стало бы легче, ведь он всегда готов выслушать то, чем мне хочется поделиться. Однако ворон ехать в город общественным транспортом категорически отказался, заявив, что перевозка домашних животных будет сопряжена с трудностями, и вообще на своих собственных крыльях он прибудет на место быстрее меня.