эту беседу лёгкой и дружеской язык тоже не повернулся бы. Мужчина время от времени предупредительно клал руку своей спутнице на плечо и умиротворяюще произносил что-то, словно призывая к спокойствию, но она продолжала нервно и возбуждённо говорить практически без остановки. В голосе её время от времени проскальзывали истерично-взвинченные нотки, словно она готова была вот-вот разрыдаться, и каждое её слово – Аля это чувствовала – было для Андриса как нож в сердце. Его лицо напоминало маску, настолько неподвижным, бледным и неживым оно сейчас казалось. Але очень хотелось приобнять его, взять за руку, показать, что она рядом… но какое-то внутреннее чутьё подсказывало, что не стоит сейчас вмешиваться, поэтому она просто наблюдала за происходящим и терпеливо ждала, когда это всё закончится.

Наконец они договорили. Сухо кивнув Андрису напоследок, женщина взяла своего кавалера под руку и с прямой спиной, точно палку проглотила, повела его в ресторан. На Алю напоследок она даже не взглянула.

Андрис остался стоять на месте, точно придавленный нечаянной встречей и тяжёлым разговором.

– Кто это был? – осторожно спросила Аля.

Но он её не услышал. Все так же невидяще глядя перед собой, он сделал несколько шагов вперёд, даже не вспомнив об Але.

– Андрис! – громко и обиженно воскликнула она, догоняя его. – Ты куда? Я вообще-то здесь… Что происходит, чёрт возьми? Что эти люди тебе сказали?

Он смотрел сквозь неё несколько мучительных мгновений, которые показались Але бесконечно долгими. Она ещё никогда не видела, чтобы его взгляд был настолько пустым.

– Андрис, милый, – испугалась она, хватая его за предплечье, – да что с тобой? Тебе плохо? Принести воды? А может, вызвать врача?

Наконец он сфокусировал взгляд на Але. В глазах мелькнул слабый проблеск узнавания – кажется, он наконец-то осознал, кто с ним.

– Прости… – выговорил он практически беззвучно, одними губами.

– Кто это? Почему ты так на них отреагировал? Чего они от тебя хотели? – Аля требовательно встряхнула его руку.

– Это… – голос не сразу его послушался, и Андрис нервно сглотнул. – Это родители Марты.

___________________________________

* Labdien – “Добрый день”, “Здравствуйте” (пер. с латышского).

В тот день они впервые по-настоящему поссорились.

Аля категорически отказывалась понимать, почему Андрис должен терзаться угрызениями совести за то, что продолжает жить и даже – о ужас! – смеет быть счастливым.

– Это был выбор Марты! – втолковывала она, нервно расхаживая туда-сюда по номеру. – Она же покончила с собой, я правильно поняла?

– Да.

– Так вот, она сама так решила! Ты, по мнению её родителей, должен был немедленно последовать следом за Мартой в мир иной? А не слишком ли многого они от тебя хотят?

– Ты несправедлива к ним, – тихо сказал он. – Они потеряли единственную дочь… и потеряли по моей вине.

– Глупости! – Аля буквально кипела от возмущения и не могла подобрать подходящих слов. – Это не твоя вина. Я уже говорила тебе, что это просто кошмарное стечение обстоятельств! Ты ничего не мог сделать. Господи, да ты и сам пострадал! – она сжала виски пальцами.

– Я виноват. Виноват! – упрямо возразил Андрис. – Повёз её в Юрмалу… Потащил гулять на этот проклятый пляж!

– Ты сам себя слышишь сейчас? Это же полный бред. Юрмала – известнейший курорт. Туда каждое лето приезжают сотни тысяч туристов! И вовсе не с каждым случается то, что произошло с тобой и Мартой…

– Потому что именно я не смог её уберечь. Не защитил! Не спас!

– Да тебя самого некому было спасать! – закричала Аля в отчаянии. – Неужели родители Марты этого не понимают?! Как они вообще могут что-то тебе предъявлять, тем более сейчас – когда уже столько лет прошло!

Андрис тяжело осел на кровать, опустил голову, сцепил пальцы в замок.

– Они просто не ожидали увидеть меня… да ещё и с девушкой.

Аля робко присела рядом.

– Что они вообще здесь делают? Я думала, они живут в Латвии.

– Прилетели на свадьбу. Брат отца Марты уже давно обосновался с семьёй в России. Его сын собирается жениться на русской… – откликнулся он бесцветным тоном.

Аля немного помолчала, прежде чем задать следующий вопрос.

– Вы ведь не общались с ними все эти годы? Не поддерживали связь?

Он качнул головой:

– Нет. Я уехал сразу после… после похорон. Родители Марты даже не хотели, чтобы я показывался на кладбище. Наверное, им невыносимо было меня видеть. Но только я всё равно пришёл…

Аля снова помолчала, собираясь с мыслями.

– А как сама Марта к тебе относилась? Тоже обвиняла?

– Мы почти не виделись с ней после… после всего, что случилось. Они не подпускали меня к дочери, боялись, что это спровоцирует новые переживания и ненужный стресс. Мы встречались с Мартой только на суде, пока шёл процесс над теми… отморозками, – он сглотнул. – Я так хотел поговорить с ней нормально, один на один, но у меня просто не получалось. И на мои звонки она тоже не отвечала, так что… так что думаю – да, она тоже винила во всём меня, хоть и не говорила этого вслух.

– Но ведь тех уродов посадили? Всех пятерых? – уточнила Аля. – Они получили по заслугам?

– Да, – Андрис равнодушно пожал плечами. – Но, как оказалось, легче от этого никому не стало. Не отпустило ни меня, ни её. Марта просто не захотела дальше жить с этим грузом. А во время похорон… думаю, её родителям стоило больших трудов сдержаться и не наброситься на меня с кулаками. Они были вне себя от горя, а тут заявился я – живой и практически невредимый, если не считать шрамов…

– Невредимый?! – Аля закусила губу. – Это называется “невредимый”?! Да ты до сих пор не пришёл в себя, неужели ты этого не понимаешь?! Уже столько лет прошло, а тебя до сих пор скручивает от воспоминаний. Тебе нужна помощь специалиста, ты не справляешься с этим самостоятельно!

– Отец оплачивал мне психолога, когда я вернулся в Москву. Стоит ли тратить время на очередного “специалиста”?

– Но ведь это не помогло! Или это был плохой психолог, или… – Аля собралась с духом, – ты сам не хочешь быть спасённым, продолжая культивировать в себе чувство собственной вины.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он сухо.

– То, что ты упиваешься своими страданиями и не хочешь ничего менять! Закрываешь глаза на то, что проблема существует, отвлекаешься на что угодно, уходишь с головой в работу, помогаешь другим людям с их проблемами… но твоя собственная проблема так и сидит в тебе занозой, и тебя это в целом устраивает!

– Как ты можешь говорить такое, Аля?! Ты не понимаешь, чего мне стоило начать