Немного успокоившись, Алла Арсентьевна набрала его номер.

– Приезжай срочно. И привези все, что ты взял в ящиках стола деда! – приказала она. – Если тебя не будет в течение двадцати минут, звоню в полицию!

Вызывать полицию она, конечно, не собиралась. С сыном уж как-то разберется сама. Она прошла на кухню, машинально налила воды в турку, засыпала молотый кофе, поставила на плиту. «Зачем Сергею понадобилось свидетельство на собственность? Без моего согласия он не сможет ничего сделать со своей долей. Хотя – стоп – сможет! Выставит на продажу… и… если я не выкуплю – продаст??? Что же – коммуналку из квартиры деда сделать собирается??? Черт!» – она успела выключить газ, не давая кофейной пенке перелиться через края турки.

– Алла Арсентьевна, вы дома? – донесся из прихожей знакомый голос следователя Борина. – У вас открыта дверь. Что-то случилось?

– Нет-нет, – поторопилась она навстречу. – Здравствуйте, Леонид…

– Иванович, – подсказал Борин. – Здравствуйте. Боюсь, я к вам с дурными вестями, Алла Арсентьевна.

– Что еще? – она бросила на него испуганный взгляд.

– Все-таки, у вас что-то произошло…

– Это личное. Что вы хотите мне сообщить? Да… проходите, – она жестом указала на дверь гостиной и первой двинулась по коридору.

– Я знаю, что произошло у моей матушки, – догнал их голос Шустова от входной двери. – Она оплакивает пропажу документов.

– Которых? Насколько я помню, вас совсем не взволновало исчезновение папки генерала Леонтьева.

– Кому нужна эта макулатура? – пожала плечами Алла Арсентьевна.

– Документы, о которых переживает моя мать, взял я, – Сергей усмехнулся, глядя, как в напряженном ожидании застыла мать. – Еще утром!

– Сергей Георгиевич, в какое время вы были здесь? Когда вы уехали из Дарьевки?

– Какая еще Дарьевка? Сергей, что ты там вообще делал? – перебила Борина Шустова.

– Там до вчерашнего дня обитал ваш бывший муж, Алла Арсентьевна.

– Георгий? Занятно. А почему до вчерашнего дня?

– Вечером я нашел его мертвым, мама. Ты теперь вдова, – усмехнулся Сергей.

– Не юродствуй!

– Я вернулся в город около девяти утра. Знал, что мать уже уедет. Правда, не был уверен, что не застану ее… сожителя! Кстати, мамочка, где твой бойфренд сейчас, не подскажешь?

– Паша у себя в офисе! Он, в отличие от тебя, не бездельник и работает! – торопливо проговорила Алла Арсентьевна.

– Давайте все же вернемся к документам. Для начала, к папке вашего отца, Алла Арсентьевна. Сергей, это вы ее взяли? – Борин задал вопрос Шустову, глядя на его мать.

– Нет! Вы же сами мне сказали, что папки в чемодане нет.

– Я вам не говорил об этом, – перебил Борин.

– Ну… может, мать сказала…

– Не ври! – отрезала Алла Арсентьевна.

– Сергей, вам лучше сказать правду.

– Да не брал я! Утром сунулся в чемодан на антресолях – ее там уже не было! Ты, мамочка, хотя бы в курсе была, что дед человека убил? Из-за этого краденого добра?

– Что ты мелешь!

– Это правда, Алла Арсентьевна, – подтвердил Борин. – Ваш отец признался в этом вашему бывшему мужу сам. Но главное, из-за этого «добра» уже совершено не одно преступление.

– Что вы имеете в виду? – вдруг испугалась та.

– Погибла младшая дочь Казимира Хмелевского, взорвана машина сына – сам он остался жив по чистой случайности, но погиб его охранник. Была похищена Катя… с вами все в порядке? – Борин удивился реакции Шустовой на его слова – Алла Арсентьена сильно побледнела.

– Мама? – забеспокоился и Сергей. – Воды? Корвалол?

– Не нужно. Все нормально, – взяла себя в руки Алла Арсентьевна.

– Мама… а твой… Паша… ты рассказывала ему об этом деле?

– Да… но зачем ему старые бумаги? Нет, он не брал.

– То есть, Алла Арсентьевна, вы отрицаете причастность вашего друга к пропаже папки?

– Павел вполне состоятельный человек. У него своя фирма, дом в пригороде, приличный внедорожник, – как-то неуверенно ответила Шустова. – Нет! Не может быть. Я сейчас его наберу.

Алла Арсентьевна торопливо нажала на вызов.

– Вне зоны. Мог в область уехать, – все еще оправдывая любовника, произнесла она.

– Как фамилия вашего друга и название его фирмы?

– Логунов Павел Денисович. Фирма «Финстрой». Они строят коттеджи по области.

– Артем! Возьми, проверь, – Борин протянул Кораблеву листок. – Когда вы в последний раз видели Павла Логунова, Алла Арсентьевна?

– Утром! Мы вместе уехали из дома! И он здесь больше не живет! – выпалила Алла Арсентьевна, бросив торопливый взгляд на сына.

– Бросил, наконец! Поздравляю, мамочка! А я предупреждал – ты нужна этому хлыщу только для…

– Шустов, отношения с матерью будете выяснять без меня. Ответьте на вопрос – какие именно документы вы утром вынесли из дома?

– Свое свидетельство о праве на собственность и…

– Сергей!!! – Алла Арсентьевна угрожающе посмотрела на сына.

– Продолжайте, Шустов.

– Еще одно свидетельство. О рождении моей матерью девочки Вероники Арсентьевны Леонтьевой в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году. Не объяснишь, мамочка, куда ты дела мою старшую сестренку, а? – спросил Сергей, доставая из пластикового файла документ.

Борин, поняв, что в этой негостеприимной семейке сейчас начнутся разборки, распрощался с обоими. Он решил, что вызовет Шустову для продолжения беседы непосредственно в следственный комитет.

Не спрашивая, Вера Михайловна открыла дверь, будучи уверенной, что увидит перед собой Лыкова, незадолго до этого предупредившего о скором приходе. Голос у того был встревоженный, она долго потом не могла успокоить сильно бьющееся сердце. Вспомнив, как начинал беситься ее муж, когда она, по его словам, «бежала впереди собственного визга», заставила себя подумать о чем-то другом – в голову пришла неожиданная мысль о Катином похитителе. Она даже улыбнулась – какая-то необъяснимая симпатия, даже нежность, проснулась в ней на миг. Это она могла объяснить только одним – материнским эгоизмом: Катины затуманенные грустным счастьем глаза делали счастливой и ее. Несмотря на следующую за этим печаль – недолгим и горьким было дочкино счастье.

На пороге стояли четверо, двое из них – в полицейской форме.

Вера Михайловна изумленно молчала, не найдя даже слов элементарного приветствия.

– Мы можем войти, уважаемая Вера Михайловна? – голос говорившей показался ей знакомым, и лишь через мгновение, когда та вышла из-за спины полицейского, она поняла, кто перед ней – спрашивая Тимура по телефону, она представилась Бобровой Людмилой Степановной, юристом органов опеки.