Почему гидра не наклоняется? Карина начала уставать. Еще немного, и дракон выйдет из-под контроля. Они не доберутся до Драконспая. Они разобьются в полях.

Пожалуйста. Пожалуйста.

Ауфидий снова поднажал своими когтистыми лапами, и снова он просто промахнулся. Веспир нутром чуяла, что в третий раз гидра не промахнется.

Пожалуйста.

И затем…

Авфидий откинулся назад, готовый к спуску. Он наклонился, и его крылья вызвали порыв ветра.

Веспир прильнула к Карине, когда они рванули вперед.

Будь как стрела, девочка.

Никому не нужно было спрашивать дорогу до финиша. Все, что они могли сделать – это упасть и надеяться.

Гиперия изумленно вскрикнула, когда Карина и Веспир бросились вперед. Карина сложила крылья и понеслась к Земле, столица быстро расстилалась под ними. Веспир прищурилась и посмотрела на появляющиеся здания: золотые башни, мраморные арки, акведуки, оцепившие окраины города. Терракотовые крыши и площади с замысловатыми фонтанами. Крики толпы становились все громче по мере того, как она приближалась к финишу.

Веспир не могла больше видеть, она могла только держаться.

Позади нее зарычал Авфидий. Веспир слышала, как существо тяжело хлопает крыльями, пытаясь догнать ее. Ближе. Ближе. Она почувствовала едкий запах дыма. Если этот зверь попытается поджарить ее сейчас, у Карины не хватит сил, чтобы сдвинуться с места.

Огромное черное шелковое знамя приближалось. Веспир прижалась к Карине, толпа закричала, воздух вокруг нее раскололся от рыка и…

Веспир подняла голову, когда Карина пронеслась мимо знамени в город.

Первые.

Ее дракон расправил крылья и замедлился. Она парила над головами толпы, а остальные летели следом. Веспир положила руку на бешено колотящееся сердце и вскрикнула. В этом хаосе она не слышала собственного голоса. Дети высовывались из окон и с балконов, чтобы подбросить в воздух пригоршни розовых и белых лепестков цветов. Оркестры играли внизу триумфальный марш, а участники мчались по главному бульвару, устремляясь к центру города. Женщины махали платками и бросали связанные стебли драконьей травы, которая росла на легендарных берегах имперской реки. Веспир сжала кулак, и толпа одобрительно загудела. Теперь она была воздухом, воздухом и светом. Люди бросали в воздух золотые и серебряные монеты, и Веспир поймала одну из них. В лучах послеполуденного солнца витрины магазинов горели, словно огонь; когда они поднялись, Веспир увидела сказочные пышные сады на крыше с финиковыми пальмами и тамарисками.

Перед ними виднелся дворец Драгонспай, гора высотой в тридцать метров из белого и золотого мрамора. Самое высокое здание, которое когда-либо было построено.

Веспир и Карина поднялись вверх, чтобы сделать изящную посадку, и с этой высоты она заметила, что здание было каплевидным, с острым, узким концом, который медленно расширялся и закруглялся. На острие капли ждали стражники, одетые в имперские черные ливреи, все они стояли в две прямые линии, чтобы позволить драконам участников приземлиться между ними.

Верхушка «капли» была посадочной полосой; на круглом основании располагались сады и бассейны. Середина представляла собой многоярусное здание, сверкающее золотом. На верхнем ярусе возвышался пятнадцатиметровый шпиль, отсюда и название Драгонспай[1]. Легенда гласила, что Великий Дракон приказал построить его как маяк для всадников повсюду.

Веспир приземлилась, ее ноги дрожали, когда она соскользнула со спины Карины. Она обхватила бархатную морду дракона ладонями и уткнулась в нее.

– Буп. – Веспир хихикнула, когда Карина весело защебетала. – Спасибо, девочка. – Повернувшись, она пошла вниз по лестнице. Жрецы ожидали, Веспир знала, как они добрались до участников. Камилла и Петро теперь были облачены в еще более великолепные одежды: мандариновые шелка с золотыми вышивками на рукавах и воротнике, украшенные драгоценными камнями медальоны с императорской печатью на шее.

Веспир улыбнулась, ее щеки были грубыми и потрескавшимися от ветра.

Стражники расступились, когда Авфидий приземлился мгновением позже и Гиперия спешилась. Девушка из рода Вольска направилась к Веспир, ее туфли на каблуках стучали по асфальту. О нет.

Веспир обдумывала, как увернуться от удара.

Гиперия протянула руку.

– Это была самая блестящая часть полета, которую я когда-либо видела, – заявила Гиперия.

Ослабев от шока, Веспир пожала руку.

– Спа-спасибо.

Следующим приземлился Люциан, затем Аякс, а Эмилия была на волосок позади. Все с благоговением приблизились к Веспир. Аякс, казалось, даже не злился из-за проигрыша. Все четверо столпились вокруг нее, и каждый шепотом поздравлял. Каждый из них улыбнулся.

Наконец Веспир повернулась к жрецам. Она трепетала от счастья, владычица небес.

Впервые она почувствовала себя чертовой императрицей.

– Что ж? – спросила она, сияя.

Камилла улыбнулась в ответ.

– Гонка проиграна, – сказала она вкрадчиво. – Победителя не будет.

Конечно, Люциан расслышал неправильно.

– Прошу прощения? – Он встал рядом с Веспир. Камилла и Петро обменялись взглядами, а затем Камилла сложила руки вместе, словно в молитве. Она оскорбительно коротко пожала плечами.

– На краю полуострова произошла стычка – дракомахия. К сожалению, такое поведение выходит за пределы допустимого диапазона сражения конкурентов. В результате гонка отменяется. Не будет ни победы, ни наказания. – С этими словами жрица указала на посадочную полосу, охранник в черной ливрее ждал в идеальном строю. – Добро пожаловать в Драконспай. Отдыхайте хорошо, ибо завтра – последний вызов. Вас отведут в ваши покои…

– Нет. – Люциан почувствовал себя как во время внезапной атаки врага. Подавляя эту эмоцию, он сделал глубокий вдох. Он не позволит себе быть таким человеком, но это… было неправильно. – В правилах ничего не говорилось о дракомахии. Веспир и Карина даже не были вовлечены.

– Просто невозможно установить, кто действительно победил бы при таких обстоятельствах, – ответил Петро. Его жалобный тон был подобен игле, воткнутой прямо в ухо Люциана.

– Что это значит? – Веспир подняла голову. Ее голос был хриплым. – Я и Карина не победили бы?

– Это невозможно узнать, – сказал жрец.

Люциан взглянул на остальных, Эмилия держалась позади, она выглядела бледнее обычного; возможно, долгий перелет утомил ее. Она терла виски. Гиперия, казалось, была в абсолютной ярости, а Аякс – сердитым.