С этими мыслями Аля выпила теплого молока и решила прилечь. В голову полезла всякая чушь: темные городские туннели… запущенный двор, где она потеряла сознание… крадущаяся фигура Антона… Неужели парень следит за ней?..

Звонок сотового заставил ее открыть глаза. Оказывается, она задремала. На экране высветился номер Бессонова. Этого только не хватало! Но сбросить вызов было нельзя. Не дай бог, с гимназистом произойдет трагедия, ее притянут к ответу. Обвинят в черствости и бессердечии.

– Алло?

– Александра Лиджиевна, – раздался в трубке голос Антона. – Можно мы с Травкиным к вам зайдем?

– С Травкиным? – обрадовалась учительница. – Хорошо, заходите.

Они не останутся с Антоном наедине, и ей не стоит переживать, что он отважится на опасный разговор или, что еще хуже, на какие-то непозволительные действия. Преодолевая недомогание, она поставила чайник, достала из пакета конфеты и печенье…

* * *

Куда бы Лариса ни пошла, чем бы ни занималась, мысли возвращались к разоренному пожаром Лондону, где Уильям Гил с приятелем ловили крыс и после скудного ужина засыпали в своей подземной норе.

Уильям клал шпагу рядом с собой, а утром первым делом проверял, на месте ли она.

– Это все, что у меня есть, – объяснил он Питу. – Я ходил к амфитеатру, где мы когда-то выступали. Там все сгорело. Не знаю, куда податься.

– А что хозяин?

– Смерть бедняги Батлера подкосила его, и он переключился с холодного оружия на кулаки. Призовые бои больше не котируются.

– Ты же не хотел его убивать? – робко осведомился Пит.

– Разумеется, нет. Я сам не понял, как это случилось.

– Не вини себя, Уильям. Ты просто не рассчитал силу удара. Бывает!.. Тебе не повезло. Впрочем, как и всем нам. Мой знакомый священник говорил, что наступил год Зверя. А перед этим на головы верующих всегда сыплются несчастья. Некоторые начали поклоняться сатане, чтобы умилостивить его.

– На что ты намекаешь?

– Катакомбы, в которых мы охотимся за грызунами, пугают меня. Похоже, там проводились какие-то ритуалы. Тебе не страшно?

– В «Медвежьем саду» меня научили преодолевать собственную трусость. Ты забыл уроки мастера Джеймса?

Пит смешался и замолчал. В поисках крыс они с Уильямом невольно обследовали подземелье. Узкие коридоры петляли во тьме. Смоляной факел отбрасывал тени, похожие на пляшущих чертей. На стенах попадались странные знаки.

– Колдовство, – шептал Уильям, разглядывая магические символы. – Я слышал, здесь тайно правили черные мессы. Богачи надеялись с помощью дьявола спастись от чумы.

– Болтают, будто даже жертвы приносили, – поддакивал Пит. – Жизнь человека ничего не стоила, ведь в любой момент каждый мог заразиться и умереть.

Раньше наверху стоял жилой дом, который теперь превратился в головешки. Узкая каменная лестница вела вниз, в подвал. Подземные коридоры были выложены камнем, местами попадались полукруглые арки и тупики непонятного назначения.

– Люди пропадали, и их никто не искал, – заметил Уильям. – Чума все спишет.

– Сын моего соседа пропал. Красивый парень! Тело так и не нашли. Жаль бедолагу. Убивали бы стариков, если уж на то пошло.

– Жертва должна быть достойной, Пит. Сатану не умилостивишь чем попало.

– Верно…

Действие, которое внезапно разворачивалось в сознании Ларисы, так же внезапно обрывалось на самом интересном месте.

– Я не контролирую этот процесс, – жаловалась она Ренату. – Может, у тебя лучше получится?

– Фехтовальщик отказывается выходить со мной на связь. Ему ты приглянулась. Флирт подействовал!

– Намекаешь на Варламова?

– Ты сама решила соблазнить его. Пожинай плоды.

– Я не понимаю, какая связь между убийцей и хозяином фитнес-клуба? Но она существует.

– Не хочется признавать его маньяком? – усмехнулся Ренат. – Понимаю.

– Я не то имею в виду…

* * *

Травкин уписывал сладости за обе щеки и с тревожным любопытством поглядывал то на друга, то на учительницу. Зачем Антон притащил его сюда? Происходят сплошные странности. Сначала они побывали в фитнес-клубе, шарили по чужому шкафчику в раздевалке, где их наверняка зафиксировала камера, потом…

– У нас к вам важное дело, – заявил Антон, прерывая размышления товарища.

– Я слушаю, – улыбнулась Аля.

Она через силу жевала конфету, чтобы составить ребятам компанию за столом. Иначе будут стесняться и ничего толком не скажут.

– Это касается маньяка с Малой Дмитровки, – добавил парень. – Я догадываюсь, кто он. Я его видел, когда бродил по туннелям.

Учительница поперхнулась. Она вынуждена была встать и отойти к окну, чтобы прокашляться.

– Из раздевалки фитнес-клуба есть ход на склад, – решительно продолжал Антон. – Оттуда можно спуститься в подвалы, которые соединены между собой и ведут еще дальше… Я чуть не заблудился! Если бы не тот человек, не знаю, вышел бы наружу или нет…

– Какой человек? – спросила она.

– Убийца! Больше там никто не ходит. Серый, подтверди!

– Я тоже его видел, – кивнул Травкин и сунул в рот вторую шоколадную конфету. Он всегда ел сладкое, когда нервничал. – И слышал, как они дрались…

– Кто?

– Тот чувак и… ну, кто-то еще… Блин! У меня волосы встали дыбом от тех звуков…

– Ты ничего не придумываешь? – заволновалась Аля.

– Зачем? Мне и так досталось от матери… Вы же не пойдете на нас стучать?

– Что за выражение, Сережа?

– Обыкновенное… мгм…

Травкин смутился и опустил глаза. Антон же, наоборот, заговорил с воодушевлением. В его зрачках мерцали злые искры.

– Маньяк закалывает своих жертв, как свиней на бойне… и оставляет в подземелье. А потом, видать, возвращается и вытаскивает их наружу. Для устрашения! Он хочет сеять ужас.

– Он настоящий псих! – ввернул Травкин.

– Но хорошо маскируется, – добавил Антон. – С виду приличный человек. Никто не подозревает, что находится бок о бок с убийцей.

Аля облизала сухие губы и уточнила:

– Кого ты имеешь в виду?

– Посетителей фитнес-клуба, – выпалил парень. – Правильно говорит мой отец, мы все в опасности. Любой может стать следующим.

– Надо быть осторожнее, – хрипло выдавила она. – Не подходить к незнакомцам, ни в коем случае не лезть под землю. А вы решили испытать судьбу или правда жить надоело?

– Честно говоря, мне все это вот где! – Антон выразительно провел ребром ладони по горлу. – Отец задолбал со своими упреками, мать пилит и пилит. Что я теряю, кроме своих цепей?