Полагаю, я мог бы попытаться еще. Я мог бы упереться пятками в ковер или лечь на пол, чтобы ей пришлось тащить меня, но не стал. И как бы то ни было, Шарлотта, казалось, намерена была показать, как далеко она зашла, а я не хотел совсем уж испортить ее жест доброй воли.

– Идем, Принц, глупыш, – сказала она не без нежности и потащила меня к входной двери.

Вскоре я обнаружил, что ей это тяжело дается. К тому моменту как мы достигли конца дороги, она трижды меняла сторону и разок чуть не споткнулась об меня. Я не знал, что ходить со мной так тяжело. Я не понимал, какой огромный навык требуется, чтобы двуногий мог идти в одном ритме с четырехлапым.

Полагаю, я не облегчал задачу. Поскольку каждый незнакомец, которого мы встречали, был потенциальным подозреваемым, я нюхал всем пах на предмет угрозы. Я нюхал и землю, пытаясь найти какую-то согласованность в окурках и человеческих плевках. Но ничего не связывалось. Все это был хаос.

Мы миновали колли с ее владелицей.

– Вы были в парке? – спросил я ее и потянул поводок.

– Да-да, были, да. Да. – Я заметил по ее воодушевлению, что она совсем недавно выросла.

– Был там кто-нибудь?

– Нет-нет. Никого. Нет.

Нас тянули в разные стороны, но я получил сведения, которые хотел. И когда мы прибыли в парк, понял, что она была права.

Никого.

Мой план был прост. Облегчиться и отвести Шарлотту домой в целости. Но потом, когда я увидел, как она подошла к стене парка, я подумал: «Это не займет много времени. Взгляну одним глазком. Только проверю».

И я отправился туда, мимо клумб, больших деревьев, кустов, которые скрывали труп Джойс, мимо вонючей кучи и спутанных веток, в самый дальний угол парка.

Я повернулся и увидел Шарлотту. Еще там. Сидит на стене. Все еще в безопасности.

Тогда я посмотрел вниз на тянущийся след прямо передо мной, и вкус пальто вернулся ко мне. А потом – ничего. Легкий контур.

Трупа не было.

Я огляделся, но не обнаружил никаких его признаков. Кто-то забрал женщину. Убийца был рядом. Но затем я заметил что-то еще. Был еще один след, поновее, ведущий к мелким деревцам на другой стороне, в самых густых зарослях.

Я пошел по примятым растениям, пока не достиг темной полянки с молодыми деревьями. Я никогда не был в этой части парка прежде и чувствовал себя странно уязвимым, будто вступил в новый мир.

Я увидел измазанный в земле труп женщины, повернутый на бок, будто она уснула в неудобной позе. Она лежала рядом с магазинной тележкой. Мой нос передернуло. Был еще один запах. Еще один человечий запах. Я понюхал землю, но понял, что запах шел с другой стороны. И инстинктивно взглянул вверх.

Я столкнулся со столь странным зрелищем, что оно полностью меня захватило. Человек парил в воздухе, его ноги медленно кружились над моей головой. Только когда я отступил назад и взглянул снова, я понял, что человек не парил. Он висел.

Я подпрыгнул, чтобы принюхаться, но не мог поверить тому, что учуял.

Это был Мик, хозяин Генри.

Приземлившись на лапы, я потерял равновесие и скатился назад. Из этой точки я увидел, что случилось. Он привязал поводок Генри к ветке дерева и использовал тележку, чтобы взобраться наверх. Обвязав поводок вокруг шеи, он оттолкнул тележку.

Но хотя я мог понять, как, у меня в голове еще не укладывалось, зачем. Неужели Мик был как-то связан с мертвой женщиной на земле? Неужели он во всем виноват? Мог ли человек испортиться так быстро, после того как лабрадор его покинул?

Это были вопросы, над которыми я не хотел думать слишком долго, так что я повернулся и направился назад, к Шарлотте.

Но проходя мимо кустов, я услышал голос. Я взглянул на куст, но не смог ничего учуять.

– Принц, погоди.

Я узнал голос и тут же решил, что мой разум меня подводит. Куст качнулся и затрещал. Ветки ломались, когда из них выбиралось существо. Мой разум определенно меня подводил.

Потому что передо мной, пусть изменившимся, стоял мой наставник. Мой маяк.

Это был Генри.

Генри выглядел и пах ужасно. Он похудел – из-за смерти или плохого питания, а его золотистая шерсть была едва видна, заляпанная землей и листьями. Но его глаза особенно изменились. Что-то потерялось в их молочной белизне. Или это отняли.

Он почуял мое неверие.

– Да, Принц, это я. Я жив.

– Но я слышал, что ты погиб. Твой хозяин это сказал.

Генри на мгновение задумался.

– Да, – произнес он, его голос был пугающе спокоен. – Конечно.

– Я не понимаю.

Генри взглянул на своего хозяина, свисающего с поводка.

– Какие-то вещи неподвластны пониманию, Принц. Этому я не смог тебя научить.

– Генри, прошу. Скажи, что происходит. Что с тобой случилось? Где ты был?

– Есть кое-что, чего ты не знал о моей жизни, – сказал Генри, выходя вперед.

– Кое-что? Кое-что? Что именно? Ты говорил мне все, что нужно было знать. Всегда.

– Нет, – сказал он, отпихивая почву позади себя. – Нет. Ничего я тебе не говорил. Видишь ли, Принц, это было грязное дело, и я пытался скрыть его от тебя. В конце концов, этим мы заняты, верно? Мы делаем грязные дела, а потом прячем их. Но некоторые дела слишком велики, верно? Их нельзя не заметить.

Я слушал совершенно незнакомого пса.

– Генри, о чем ты говоришь?

– Я говорю, что я не тот, кем ты меня считал. Когда Мик оставил полицию, все начало идти не так в моей Семье. Все… распадалось. – Генри сглотнул, затем глубоко вдохнул. – Мик спорил с женой обо всем и пытался помешать Софи, своей дочери, выходить гулять. Он злился на нее. Вечно злился, хотя я не знал, что она сделала не так. В то время я вернулся к Пакту и пытался найти решение. Я пытался придумать, как бы поступил Гуру Оскар, но ничего не получалось.

Я задумался.

– И что случилось?

Генри снова повернул голову к мертвому хозяину.

– Когда Софи было шестнадцать, она ушла и не вернулась домой, и больше не общалась с родителями. Она отправилась на побережье, к морю. И тогда-то я впервые встретил тебя.

– Но…

– Да. Я знаю, забавно, верно? – сказал он, повернувшись ко мне мордой. – Я учил тебя, как заботиться о Семье, когда моя распадалась. Но ты должен понять, Принц, я не мог сдаться. Благодаря тебе мне казалось, что я могу продолжать нести свою службу.

Я был раздавлен. Земля под моими лапами уплывала, но я чувствовал, что ему есть еще что мне рассказать.

– И что случилось?