– Мик хотел притвориться, что все нормально, и он каждый день водил меня в парк, как обычно. Но вскоре после этого он напивался. Весь день он сидел перед телевизором с бутылкой на коленях. Я ничего не мог сделать. Он сидел там, говорил со мной, думая, что я не пойму, винил во всем Софи и спорил с Клэр, женой, и все это время я знал, что это я виноват. Если бы я старался…

– Генри, ты не должен винить себя.

– Я просто сидел и смотрел, как все происходит. Я позор своей породы.

– Генри…

– Но все стало еще хуже.

– Хуже?

– Когда он напивался, у него возникали странные мысли.

– Какие еще странные мысли?

Генри сглотнул.

– Знаешь дом, в котором я жил с Миком?

– Да. Вон там. – Я указал носом в сторону ряда домов через улицу от парка.

– Ну, с верхнего этажа виден парк. Видно все.

– Я не…

– Он стоял там субботним вечером, смотрел на мальчиков и девочек. Говорил, они принимают наркотики и занимаются сексом друг с другом. Говорил, что они разрушают свои Семьи.

– Разрушают свои Семьи? Как?

– Так, как он считал, Софи разрушила его семью. Не слушаясь родителей, нарушая человечьи законы, занимаясь сексом. Он сказал, что Англия катится к псам, и во всем виноваты подростки. Я не понимал, что он имел в виду, когда говорил это, катится к псам, но я знал, что он винил во всем молодежь. И чем больше он пил, тем больше их обвинял. Он говорил мне, что Англия была прежде великой страной, и она правила миром, но молодежь вынудила его стыдиться, что он англичанин. Он сказал, что они пошли против христианских ценностей. Говорил, что старики боятся покидать свои дома. Говорил, что скоро не останется приличных Семей, и что-то нужно делать. Но скоро Клэр это надоело. Она сказала, что Софи была права, и объявила Мику, что это из-за него она ушла, потому что он не давал ей свободы. Так же, как Клэр была лишена того, чего желала. Так что однажды, когда Мика не было дома, она взяла телефон и попросила прийти к ней какого-то мужчину. Мужчина был молод, немногим старше Софи. Когда он прибыл, Клэр заплатила ему, и они сняли одежду. Прежде чем я успел понять, что происходит, они занялись сексом, и я ничего не смог сделать.

Я взглянул на труп женщины на земле.

– И что дальше?

Генри сохранял спокойствие, повествуя о том, что я уже ожидал услышать.

– Мик их обнаружил. Сказал мужчине, что ему лучше уйти, и потом, когда тот ушел, сказал, что все хорошо, и он знал, что у них проблемы, и что им надо пройтись по парку.

– Мику с женой?

Генри вздохнул.

– Да. И конечно, когда они пришли сюда, он ее убил. Было темно, никого рядом не было, он удавил ее и закопал. Хотя я был с ним, я ничего не смог сделать, я был привязан к дереву. Я не знал, как выскользнуть из ошейника. Я же лабрадор. Когда это случилось, он продолжал жить как прежде, продолжал водить меня в парк, но скоро понял, что это слишком рискованно, и решил оставаться в доме, и держал меня взаперти. Хотя у него не было настоящих друзей, он знал, что кто-то вскоре выяснит, что случилось. Он выходил только за выпивкой.

Я вспомнил пластиковый пакет, который Мик держал тем вечером, когда сказал, что Генри погиб. Я вспомнил еще кое-что. Что-то более далекое. Женщину, покидавшую дом Генри, которую я виделкогда-то. Женщина пахла печалью. Должно быть, это она, та, чей труп лежит на земле, хотя запахи печали теперь перебиты запахом смерти. Генри взглянул на меня, и внезапно его черты обрели жесткость.

– Он видел тебя прошлой ночью. Видел, что ты и другой пес нашли труп. Он следил и понял, что все кончено. Так что он снова вывел меня, подтянул сюда труп Клэр, прежде чем убить себя. И я сижу тут с тех пор.

– Генри. – Я не знал, что еще сказать. Шок был слишком силен. – Генри. – Его имя было единственным, за что можно было зацепиться. Единственная правда, которую я мог понять.

Над нами пролетел самолет. Я поднял голову вверх и смотрел, как его след исчезает в небе. Все это было неправильно. Это же Генри. Генри. Мой наставник. Пес, который указал мне путь. Который знал все.

– Я не знал, что делать, – продолжил он. – Я должен был сохранять верность хозяину, Пакт учил меня этому.

Пока я смотрел на два трупа, я связал с ними еще одно событие.

– Зачем ты это сделал? – спросил я его. – Зачем ты убил Джойс?

Генри почесал за ухом, казалось, его не задел мой вопрос.

– Она все видела. Она собиралась рассказать тебе, что случилось, и тогда бы все кончилось. Пакт лабрадоров стал бы насмешкой в городе, если бы весть разошлась.

– Ты нарушил Пакт, чтобы сохранить его?

– Можно и так сказать.

– Затем подставил Лира, притворяясь, что нашел труп случайно. Чтобы я не заподозрил?

– У меня не было выбора. Пакт прежде всего. Я подвел свою Семью, но еще остаются Семьи, которым нужна защита. Если бы все выяснилось, это бы поставило под удар все лабрадорье дело.

– Но это выяснится. Трупы найдут, это покажут в новостях.

– Никто не узнает, что у них был лабрадор. Людям это не интересно.

– Нет, Генри, я знаю. Ты же не ждешь, что я это замолчу. Мы должны использовать этот опыт, научиться чему-то. Пакта лабрадоров недостаточно, мы оба это знаем. Это не должно так заканчиваться, это может стать началом. Ты можешь вернуться со мной, мы защитим Семью вместе. Все образуется.

Генри, казалось, не слушал.

– Пакт нужно сохранить.

– Но Генри, он подвел нас всех.

Он встал и продолжил говорить, его голос был совершенно лишен эмоций.

– Мы никогда не должны забывать о долге.

– Но Генри, правильно думать, что долг превыше всего, как всегда считали собаки, но все остальное бессмысленно. Это не работает.

– Лабрадоры должны оставаться сильными. Если мы потеряем веру, мы потеряем все, – он обнюхал меня, будто встретил впервые. – И ты уже достаточно навредил.

– Извини? Я не понимаю.

– Пошли слухи, что ты убил того человека. Твой приятель, спрингер, всем рассказал.

Внезапно я испугался.

– Генри, перестань. Ты прошел через многое, мы обсудим это со временем. – Только тогда я понял, что это была правда: Генри действительно умер. Прежний Генри, по крайней мере. Тот, который мог проявить сострадание, который мог думать о будущем.

– Пакт, – его голос был мрачен. – Никогда не предавай Пакт.

– Генри… – прежде, чем я понял, он схватил меня за шею.

– Ты должен умереть, Принц, – рычал он. – Пакт нужно спасти.

– Прошу, Генри, – я задыхался. – Пожалуйста. Я никому не скажу.