Окна зато у Гор-Амрона были не в пример меньше — и не нараспашку.

— Не боишься, — киваю на них, — что подглядят часом чего-нибудь не того? Улочка-то узкая, до балкона напротив доплюнуть на раз.

— На окна наложена соответствующая иллюзия, — Куан дверь запер, подошел к одному из окон вплотную, руки за спину заложил… тоже мне, птица-секретарь. — Никто снаружи не увидит и не услышит ничего… предосудительного.

— Дядя, ты ж сам мне давеча вкручивал, что сквозь морок твой…

— Тому, кто сумеет пробить мой морок, — перебивает меня колдун. — Ни шторы, ни ставни, ни даже стены помехой не станут.

За собой я пока особого умения типа глаз-рентген не замечал, но решил довериться специалисту. Вдруг возьмет и закроет, а в комнате и без того духота.

Подошел к стене, начал книжные полки разглядывать. Вернее — книжные переплеты… кожаные.

Мне ребята в замке рассказывали, из кого такие вот переплеты порой делают.

— Очень настоятельно прошу вас, Малахов, не притрагиваться ни к чему. Особенно к книгам.

— Да я и не трогаю, смотрю просто. А трогать… ты с них пыль хоть иногда стираешь?

— Пожалуйста, Малахов, отойдите от стены и станьте РЯДОМ со столом! — рычит колдун. — И не мешайте мне работать!

Я плечами пожал, отошел, стал, куда сказали. Колдун сдернул с пола черную тряпку — под ней камень был, в смысле, каменный пол, черный и отличной полировки. Наклонился, начал мелом чертить — я заранее скривился — но скрипа не было. Хороший мел, нам бы в школу такой… и работает им гражданин чернокнижник ловко — я бы так ровно без линейки не сумел.

В итоге нарисовал он чего-то… чего-то. Видел я однажды чертеж авиамотора, так вот, если взять этот чертеж, сплюснуть и на треть изогнуть, примерное представление о колдунском рисунке получить можно будет. Затем расставил прямо на рисунке крохотные чашечки, вернулся к столу, насобирал полный поднос флакончиков и пакетов, принес и принялся алхимичить: часть порошков и прочей гадости в чашечки сыпал, а часть прямо на рисунок.

С этим он возился долго, минут пятнадцать. Но торопить его я не стал: наверняка ведь дозировка всей этой гадости — дело тонкое и ответственное. Чуть что не так — высунутся из дыма большие зеленые руки и нам обоим головы пооткручивают. А лично мне голова пока что симпатична именно на шее, а не где-нибудь еще.

Наконец Куан разогнулся, отволок поднос обратно и встал рядом со мной.

— Не сомневаюсь, — говорит, — что мое общество успело вам, Малахов, уже изрядно наскучить. Спешу обрадовать сие чувство глубоко взаимно. Я спешил как мог, подготовка уже закончена, и очень скоро мы сможем расстаться… надеюсь, навсегда!

Насчет спешки я и сам подозревал — иначе с чего б гражданину чернокнижнику прямо в уличной одежде по полу елозить? Без спешки он бы хоть халат какой-нибудь старый накинул, а так — край камзола в зеленой дряни, рукава — в розовой, про колени вообще молчу.

Кстати, думаю, надо и мне плащ снять, а то прямо невежливо выглядит. Вешалки, правда, не видно, но вешалка и не нужна, потому как есть у меня привычка плащи на левую руку наматывать. Кто говорит, вредная, кто говорит, полезная, но факт: стоит взять в руки плащ, тут же начинаю его вокруг руки оборачивать. Честно-честно.

— Да уж хотелось бы, — киваю. — Особенно, чтобы навсегда.

— Не волнуйтесь, — цедит колдун. — Поскольку я не собираюсь появляться в вашем родном мире как минимум ближайшие пятьсот-шестьсот лет, а продолжительность вашей жизни явно меньше данного временного промежутка, это ваше желание имеет все шансы сбыться.

— Дядя, — улыбаюсь, — ты того-этого… за мою продолжительность не беспокойся. Давай лучше колдуй.

Почтенный негоциант Рилл Куан покосился на меня злобно, скрипнул зубами, повел рукой — на чертеже сначала в чашках полыхнуло, от них по линиям огонек пробегал, струйки дыма вверх потянулись… разноцветные, но сливались они в одно облачко… розовато-фиолетовое. Облачко это зависло в полуметре от потолка и начало вращаться — а в центре его воронка появилась.

— …енига, зобар ниециба пар пиен емам сенам…

Эх, думаю, по-хорошему, зарыл ты свой талант, гражданин чернокнижник! С таким голосом тебе б со сцены читать… речитативом. Ну да чего уж теперь.

Воронка тем временам налилась темно-синим… почернела… треск раздался, словно отрез ткани кто-то рванул что было сил… все, понимаю, дальше тянуть нельзя!

— Слышь — поворачиваюсь к колдуну, — дядя! Извини, что отвлекаю в такой момент, но надо, очень надо! Подержи вот эту штуку… секунд пять-шесть!

И рывком, что было сил, к окну — пока черный маг пытался реле в башке переключить и понять, что за черную и ребристую штуковину ему в руку вложили.

Рвануло, когда я уже над улицей летел, и рвануло будь здоров! Какая там лимонка, о чем вы, братцы, — шестидюймовый! В спину ударной волной лягнуло так, что вместо оградки балкончика на той стороне, — за которую я цепляться планировал, — вбило прямиком в окно. Хорошо, стекла в нем уже не осталось!

Я даже на ногах удержаться сумел, сам не знаю как. Врезался в стену, снес ее — ну хлипкая была стеночка, фанерная! — и упал в шкаф, который эту стеночку прежде подпирал, а теперь лежал на полу и прикидывал, нравится ли ему кроватью для контуженных старших сержантов работать. Как по мне, благодаря шубам и прочему зимнему обмундированию получилось у него очень даже неплохо.

Нет, в самом деле — хорошо вот так лежать. Я бы и вздремнуть не отказался. Но надо вылезать.

— Ва-а-а…

Девушку понять можно — я и сам чуть не ойкнул.

Зато парень, который… ну, в общем, который на девушке был… он, похоже, что-то сказать хотел. Но не мог, хотя и очень пытался. И слезть тоже не мог… хотя тоже пытался. Да уж. Ситуация, как говорит старший лейтенант Светлов, пикантная донельзя. И ничего более умного, кроме как ретироваться по-быстрому, лично мне в качестве выхода не видится.

— Вы уж простите, фройляйн, — бормочу я, пятясь к дверям, — что так вышло. Чес-слово, это не я виноват! Это все ваш сосед, что напротив… был. Завел, понимашь, привычку — опыты со взрывчатыми веществами в черте города устраивать! А ведь говорил я ему: Рилл, смотри, не доведет тебя твоя алхимия до добра.

Парочка на меня пялится совершенно ошалело. Даже девушка всхлипывать перестала.

Я наконец допятился до двери, ручку нащупал…

— Вы сейчас, — говорю, — лучше всего продолжите. Ну, чем до моего появления занимались. Говорят, здорово помогает в таких вот случаях.

Развернулся и ссыпался вниз по лестнице. Точнее — до середины лестницы. И затормозил, потому как увидел, что меня внизу ожидает.

— Фрау… вы чего? Такой сковородищей слона убить можно!

И ведь, соображаю, эта фрау — может! Она хоть и не слониха, но родственные черты проглядывают.