– Только не этот. Сам посмотри, – не согласился Гриша. – Шрамы есть, но все в таких местах, что жизни не грозят. Значит, умеет правильно защиту ставить. Движения плавные и в то же время очень точные. Значит, умеет рубить коротко и точно. В общем, противник опасный. Имей в виду сам и остальным передай.

– Сделаю, Гриш, – подобравшись, кивнул Семён и, развернувшись, затопал в сторону лагеря.

– Всё верно заметил, мальчик, – тихо сказал мастер Лю, подходя. – Но и убивать его нам совсем не стоит.

– И что делать?

– Найди выход. Придумай, как можно победить такого противника, не убивая.

– Если только на кулачках с ним выйти, – пожал парень плечами.

– Верно, – улыбнулся мастер. – Но будь осторожен. Этот человек воюет всю жизнь, так что мог научиться многому.

– Это я уже понял, – кивнул парень. – Осталось придумать, как всё это правильно обставить.

– Пошли со мной, – скомандовал мастер Лю, и Гриша поспешил за подвижным, словно ртуть, стариком, провожаемый ненавидящим взглядом араба.

Мастер привёл его к шатру военного вождя, у входа в который восседали на ковре сам вождь и Костя, о чём-то оживлённо переговаривавшиеся. Увидев парня, Костя указал на него вождю и, хлопнув по ковру рядом с собой, сказал, не спеша прихлёбывая из пиалы верблюжье молоко:

– Присядь, тут разговор интересный получается.

– Опять про ваши сплетни? – скривился Гриша, привычно усаживаясь на ковре по-турецки.

– Нет. Он говорит, что знает, где надо искать нужное нам место. Точнее, слышал о нём от стариков. Но точно о нём знает только их старейшина. Что скажешь?

– Я что-то такое предполагал, – кивнул Гриша, – но вся беда в том, что они карту читать не умеют. Да и пустыня за столько лет сильно изменилась.

– Он говорит, что старейшины помнят все изменения песков, – перевёл ответ вождя Костя.

– И что нужно сделать, чтобы встретиться с этим старейшиной? – спросил Григорий, с подозрением поглядывая на вождя.

– Им нужно оружие, – вздохнул Костя. – Хорошее оружие, современное.

– И где ты его тут возьмёшь? – возмутился Гриша. – Предлагаешь ещё полгода по этой пустыне болтаться? Да пропади она пропадом!

– Погоди, – остановил его возмущение Костя. – Тут вопрос ещё хлеще. Им ваши полуавтоматические карабины приглянулись.

– Смешно, – фыркнул парень. – Карабины, которые он так хочет получить, уже имеют хозяев. И в природе их существует ровно столько, сколько он видит. Это моё изобретение, и всё это оружие делал я сам.

– Погоди, ты это серьёзно? – растерялся Костя.

– Абсолютно, – вздохнул парень.

Сидевший рядом с ним мастер только молча кивнул, подтверждая слова своего ученика.

– Я уже устал удивляться, узнавая тебя, – проворчал Костя, растерянно хлопая глазами.

Вождь что-то спросил, и между ним и Котэ завязался оживлённый разговор. Потом Костя повернулся к парню и, растерянно улыбаясь, перевёл:

– Он зовёт тебя в свой город. Скажу сразу, город – это только название. Пара десятков глинобитных домишек, не более. И обещает, что соберёт лучших кузнецов-оружейников. Даже тех, кто знает секрет булата. И если ты научишь их делать такие ружья, то они научат тебя делать булат.

– Такой? – спросил Гриша, вынув из ножен бебут, и, ловко провернув его в пальцах, протянул рукоятью вперёд вождю.

Взяв кинжал, тот внимательно осмотрел клинок, щёлкнул по нему ногтем и потом, выдернув из бороды волос, бросил его на лезвие. Понаблюдав, как две половинки волоса уносит ветер, вождь вернул кинжал и, кивнув, заговорил.

– Такой, – перевёл Костя. – Это отличное оружие, но делали его не местные мастера, – добавил он, указывая на бебут.

– Я знаю, – кивнул Гриша, убирая кинжал в ножны. – Секрет булата – это очень дорогой подарок. Но я не могу согласиться. Не буду его обманывать. Дело тут не в том, что не хочу им помочь, а в том, что у них нет нужных станков. Механизмов, которые я использовал, делая карабины. И кузнецы тут не помогут.

Вождь снова заговорил.

– Он это знает, – растерянно перевёл Костя. – И если бы ты согласился, он приказал бы своим воинам убить нас всех. Он не поверил, что мы не англичане, хотя наш язык и отличается от того, на котором между собой говорят они. Но теперь он готов поверить нам.

– Тогда пусть прикажет своему воину перестать задирать казаков. Я не хочу его смерти, – тут же отозвался парень.

– Аль-Хасани сам ищет ссоры. Ему этого не приказывали.

– Тогда я вижу только один выход. Пусть твой воин дерётся со мной. Голыми руками. Я уже сказал, я не хочу его смерти. Да и племени его гибель ничего хорошего не принесёт. Если он победит меня, мы уйдем обратно. Туда, откуда пришли. А если победа достанется мне, ты отведёшь нас к своему старейшине. Так будет справедливо?

– Справедливо, – прозвучало в ответ.

– Дерёмся до того момента, пока один из нас не покажет, что не может встать. Того, кто упал, не бьём. И больше никаких условий.

– Это слова воина, – одобрительно кивнул вождь и жестом отправил одного из своих присных искать мстителя.

* * *

Ристалище было решено устроить за пределами лагеря. И казаки, и воины пустыни, не сговариваясь, кинулись расчищать место для боя. За пару минут были вырублены чахлые кусты и отброшены в сторону все камни. Вызванный вождём воин, услышав, что ему предлагают бой, только зловеще усмехнулся. Гриша же, чуть улыбнувшись в ответ, не спеша расстегнул пояс и, отдав его вместе с оружием слуге, скинул китель и нижнюю рубашку.

Потом, достав из-за голенищ сапог метательные ножи, парень провёл ладонями по поясу и карманам, всем своим видом показывая, что ничего опасного у него нет. Глядя на его приготовления, воин быстро всё повторил, бросив своё оружие на одежду, оставленную на песке. Чуть кивнув на его вызывающий взгляд, Гриша приложил правую ладонь к груди, а потом указал ею на приготовленную площадку. Внимательно следившие за каждым его движением арабы одобрительно загудели. Вежливость и смелость всегда считались в этих местах достоинством настоящего мужчины и воина.

Сжав губы в тонкую полоску, мститель, после короткой паузы, так же склонил голову и решительно шагнул на площадку. Гриша вышел туда же следом за ним, попутно вертя головой, чтобы размять шею. Стоявший у самого края ристалища Костя только одобрительно хмыкнул. Эти два бойца были достойны друг друга. Гибкие, широкоплечие, сухие, словно провяленные местным солнцем, они двигались с грацией хищных зверей.

Теперь, как следует рассмотрев, кто именно вызвал его на поединок, араб несколько поумерил свою злость и внимательно следил за каждым движением противника. Вождь, для которого у края ристалища постелили роскошный ковёр, поднял руку, в которой держал белый шёлковый платок. Несколько ударов сердца, и невесомая ткань мягко опустилась на песок. Но ни один из бойцов не кинулся в бой очертя голову. Вместо этого они принялись не спеша кружить по периметру.