Если бы Алексей послушался Ги, это было бы лучше и для империи, и для всего восточного христианства, хотя византийцы в любом случае не могли добраться до Антиохии прежде, чем там состоялась бы решающая битва. Ибо когда до крестоносцев дошли слухи, что императорская армия повернула назад, они страшно озлобились. Они представляли себя Христовым воинством, сражающимся против неверных. Отказаться прийти к ним на помощь, пусть даже это и казалось безнадежным делом, означало предать саму христианскую веру. Они не могли взять в толк, что у императора были и другие обязательства. Напротив, его пренебрежение в их глазах подтверждало все подозрения и неприязнь, которые они давно уже питали к грекам. Византию так и не простили, и Боэмунд увидел, что все это играет ему на руку[74].

Крестоносцы поняли, что вина лежит и на Этьене Блуаском. Их летописцы гневно пеняли ему за трусость, и вскоре вести добрались и до Европы. Этьен мало-помалу, не спеша вернулся домой к жене, но она испытывала из-за него жгучий стыд и так и не успокоилась, пока не заставила его снова отправиться на Восток в искупление бегства.

Между тем Кербога продолжал напирать на крестоносцев в Антиохии. 12 июня внезапной атакой ему почти удалось овладеть одной из башен на юго-западной стене, но ее удалось отбить только благодаря отваге трех рыцарей из Малина. Чтобы это не повторилось, Боэмунд спалил целые городские кварталы возле стен, чтобы таким образом дать своим войскам возможность легче маневрировать.

В то время несколько событий подняли боевой дух христиан, так как они увидели в произошедшем особое благоволение к ним Господа Бога. Солдат терзал голод и тревоги, и вера, до сих пор поддерживавшая их, пошатнулась, но не сломилась. В такой атмосфере распространялись истории о видениях и вещих снах. Для средневекового человека нечто сверхъестественное не было ни невозможным, ни даже особенно редким. Современные идеи о роли подсознания были еще неизвестны. Сны и видения посылал Бог или в некоторых случаях дьявол. Скептицизм ограничивался только личным недоверием к словам сновидца. И следующий эпизод нужно рассматривать в свете подобного отношения.

10 июня 1098 года один бедно одетый крестьянин явился к палатке графа Раймунда и потребовал встречи с ним и епископом Пюиским. Его звали Пьер Бартелеми (Петр Варфоломей), и он пришел с ополчением, будучи на службе у провансальского паломника по имени Гийом-Пьер. Несмотря на скромное звание, он немного знал грамоту, но был известен знакомым как человек довольно сомнительной репутации, которого в жизни интересовали только самые грубые утехи. Он поведал, что в последние месяцы ему не дают покоя видения, в которых апостол Андрей открыл ему, где находится одна из святейших реликвий христианства — копье, пронзившее Иисуса Христа. Первое видение случилось у него во время землетрясения 30 декабря. Он в ужасе молился, как вдруг перед ним явился старик с серебристыми волосами в сопровождении высокого юноши необычайной красоты. Старик назвался ему святым Андреем и просил его немедленно идти к епископу Пюискому и графу Раймунду. Епископа он велел отругать за небрежение духовными обязанностями, а графу — открыть то место, где спрятано копье, которое святой затем предложил показать Пьеру Бартелеми. Потом Пьера, одетого в одну рубаху, подхватило и унесло в середину города к собору Святого Петра, где тюрки устроили мечеть. Святой Андрей провел его через южный вход в южную часовню. Там он спустился под землю и появился уже с копьем в руках. Пьер хотел сразу же его взять, но ему велели вернуться после взятия города с двенадцатью спутниками и поискать в том же месте. После чего его возвратили обратно в лагерь.

Петр не выполнил приказа апостола, так как боялся, что никто не станет слушать такого бедняка, как он. Вместо этого он отправился в поход за продовольствием в Эдессу. 10 февраля, когда он находился в замке возле Эдессы, раздался крик петуха, и перед ним снова явился святой Андрей с тем же спутником и упрекнул его в непослушании, за что он был наказан временной болезнью глаз. Святой Андрей также сообщил ему, что Бог взял крестоносцев под свою особую защиту, и прибавил, что все святые томятся по своим земным телам, желая сражаться с ними бок о бок. Пьер Бартелеми признал свою вину и вернулся в Антиохию, но там храбрость снова покинула его. Он не осмелился обратиться к великим сеньорам и в марте с облегчением отправился вместе с его хозяином Гийомом-Пьером за провиантом на Кипр. Накануне Вербного воскресенья 20 марта он спал в одной палатке с Гийомом-Пьером в гавани Святого Симеона, когда видение повторилось вновь. Петр повторил свои оправдания, и святой Андрей, велев ему не страшиться ничего, сообщил ему точные указания, которым должен следовать граф Раймунд, придя к реке Иордан. Гийом-Пьер слышал разговор, но ничего не сказал. Тогда Пьер Бартелеми вернулся в лагерь у Антиохии, но не смог добиться встречи с графом. Поэму он уехал в Мамистру, чтобы продолжить путешествие на Кипр. Там ему явился святой Андрей и гневно приказал возвращаться. Пьер хотел повиноваться, но хозяин заставил его сесть на корабль и переплыть море. Три раза корабль отбрасывало волнами и наконец выкинуло на берег на острове возле Святого Симеона, где их путешествие и закончилось. Петр некоторое время болел, а когда выздоровел, Антиохия уже была взята, и он вошел в город. Он участвовал в битве 10 июня и едва избежал смерти, когда его чуть не растоптали кони, после чего святой Андрей снова явился ему и говорил с ним так сурово, что он уже не мог его ослушаться. Сначала Пьер Бартелеми рассказал обо все товарищам. Несмотря на то что к его словам отнеслись с недоверием, он все же пришел повторить их перед графом Раймундом и епископом Пюиским.

Адемара рассказ не впечатлил. Он считал Пьера Бартелеми человеком непорядочным и скользким. Возможно, ему не понравилось, что тот упрекнул его в недостатке проповеднического пыла. Возможно, он вспомнил, что уже видел в Константинополе Святое Копье, подлинность которого давно уже не вызывала сомнений. Как опытный священнослужитель, он не доверял видениям невежд. Но Раймунду, чье благочестие было проще и восторженнее, хотелось верить. Через пять дней он организовал торжественный поиск копья, а до тех пор вверил Пьера Бартелеми попечению своего капеллана.

Видения размножаются как грибы после дождя. В тот вечер все главы крестоносцев собрались в верхнем городе у стены, выходившей на цитадель, как вдруг их потребовал увидеть некий священник из Валанса по имени Этьен. Он сообщил им, что накануне вечером, думая, что тюрки взяли город, он вместе с другими священниками пошел в церковь Девы Марии, чтобы отслужить молебен и просить Богоматерь о заступничестве. Под конец на всех, кроме него, напал сон, но он бодрствовал и вдруг узрел перед собой фигуру необычайной красоты, которая спросила его, кто эти люди, и будто бы обрадовалась, услышав, что это не еретики, а добрые христиане. Затем гость спросил Этьена, не узнает ли он его. Этьен хотел было сказать, что нет, но тут заметил над его головой сияние в виде креста, как на образе Иисуса. Гость признал, что он действительно Христос, и затем осведомился, кто командует армией. Этьен сказал, что единого начальника у них нет, но верховная власть отдана епископу. Тогда Христос велел Этьену сообщить епископу Адемару, что его люди согрешили похотью и развратом, но, если они вернутся на праведный путь, он пошлет им защиту в течение пяти дней. Затем появилась женщина со сверкающим ликом и сказала Христу, что это те самые люди, за которых она так часто вступалась, а еще к ним присоединился святой Петр. Этьен пытался разбудить товарищей, чтобы они стали свидетелями, но, прежде чем те проснулись, видения исчезли.