Алекс не делился мнением полиции. С беременностью была связана только одна из нескольких версий. Как тут могло существовать несколько версий – это было выше понимания Дианы.

Она набрала номер сына, надеясь, что не отвлекает его.

– Мама, ты меня никогда не отвлекаешь.

– Когда я звоню полицейским, они тоже так говорят. – Она невольно улыбнулась.

На глаза навернулись слезы.

– Ты что-то хотела мне сказать? Или просто поговорить?

Он так похож на своего отца – всегда стремится внести ясность.

– И то и другое. – Она помедлила, прежде чем продолжить. – Только будь со мной до конца откровенен. Ты точно не знал, что Ребекка ждала ребенка?

– Но послушай, мама, ты уже задавала мне этот вопрос раз сто, черт подери, и каждый раз я отвечал тебе…

– Что ты не знал. Да, правда. Прости, что продолжаю спрашивать, но мне трудно… так трудно понять, как она могла не сказать никому из нас ни слова.

Проклятье, теперь она уже не могла сдержать слез.

– Прости, – прошептала она в трубку. – Прости меня.

– Мама, ты должна свыкнуться с мыслью, что у нее были тайны.

– Но почему она скрывала именно это?

– Наверное, собиралась избавиться от ребенка.

– Тем больше оснований было поговорить со мной. Я не стала бы осуждать ее за аборт, она прекрасно это знала.

Сын ничего не ответил. Нести и свое, и материнское горе временами становилось тяжело.

– А как там с этим Вальтером Лундом? – спросил он.

– С ее куратором? – удивленно переспросила Диана. – Но ведь он намного старше ее. Ты имеешь в виду, мог ли он быть отцом ребенка?

– Мама, в этом деле что-то нечисто. Один раз он пришел послушать ее, когда она пела в церкви.

– Может, он верующий?

– При чем здесь это? Он был там, мама. Сидел в первом ряду и пожирал ее глазами.

– Ты тоже был там?

– Да. И самолично наблюдал эту картину.

Диана медленно переваривала слова сына. Алекс не хотел рассказывать, удалось ли установить личность несостоявшегося отца. Может, это Вальтер Лунд? Тогда скрытность Ребекки вполне объяснима. Как и упорное молчание полиции.

34

Поначалу могло показаться, что Вальтер Лунд – человек ниоткуда. Карьерист, взлетевший, словно комета, на небосвод крупного бизнеса, не имел прошлого.

– Как такое может быть? – спросила Фредрика Бергман у Эллен, когда они совместными усилиями попытались собрать факты о жизни куратора Ребекки Тролле.

– Просто он переехал в Швецию в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году, а гражданином Швеции стал в начале девяностых. Свое первое предприятие он открыл уже в первый год после приезда.

– Невероятная история! – Фредрика с удивлением перелистывала страницы. – О нем ходят легенды, будто он появился ниоткуда и пробился с такой силой, что сам Тор бы удивился.

– Кто?

– Тор, древнескандинавский бог. – Фредрика улыбнулась. – Тот, который с молотом.

Эллен рассмеялась.

– А в каком-нибудь из наших реестров он значится? – спросила Фредрика.

– Нет, нигде.

– Ах ты черт!

Эллен закусила губу:

– Не знаю, насколько тебе это интересно, но…

– Что? – Фредрика повернулась к Эллен, роняя бумаги.

– Мой муж, Карл, сталкивается с Вальтером Лундом по работе. И рассказывал о нем кое-что. Я имею в виду – о его поведении в плане личной жизни.

– И что говорит?

Эллен села. Фредрика отметила, что на ней опять широкая туника. Беременна? Мысль вовсе не странная – Эллен еще нет сорока.

– В общем, Карл рассказывал, что Вальтер Лунд всегда приходит на всякие званые ужины один. Без исключения. И это, конечно, вызвало кое-какие пересуды – что он якобы гей.

Фредрика почувствовала, что надежда ускользает. Если Вальтер Лунд – гей, то вряд ли у него могли быть отношения с Ребеккой. Но Эллен еще не закончила свой рассказ.

– Но однажды он появился на одном таком мероприятии со спутницей куда моложе себя. Только один раз, но этого хватило, чтобы пошли новые слухи, будто его интересуют только те женщины, которые ему в дочери годятся.

– Ну, если это случилось всего раз, вряд ли есть основания делать столь далеко идущие выводы. Возможно, это была племянница или еще какая-нибудь родственница.

– В том-то все и дело. – Эллен решительно покачала головой. – Он представил ее как «женщину, которая еще не нашла пути к своему счастью».

– И ты думаешь, что это могла быть Ребекка Тролле?

– Когда в следствии прозвучало имя Вальтера Лунда, я сразу вспомнила, что Карл рассказывал об этом случае. И решила обсудить это с ним. Он совершенно уверен, что на том банкете с Вальтером Лундом была именно Ребекка Тролле.

– Ты случайно не помнишь дату? – Фредрика вытащила ежедневник Ребекки.

– Точно не знаю, но он говорит, что где-то в начале февраля две тысячи седьмого года.

Неделя за неделей промелькнули перед глазами Фредрики. Встреча за встречей, отмеченные в ежедневнике Ребекки, но нигде в начале февраля не значилось В. Л.

– Допустим, в этом нет ничего странного, – проговорила она. – Все-таки он был ее куратором. Может, хотел проявить широту души и пригласил с собой на ужин. Надо будет спросить Диану, – возможно, она что-то слышала о том банкете, хотя он и не обозначен в записной книжке.

Эллен поджала губы.

– Конечно, поговори с ее матерью, однако я совершенно убеждена: в этой истории что-то не так.

– Почему?

– Потому что банкет состоялся в Копенгагене. Много ли других кураторов, которые приглашают своих подопечных студентов съездить на уик-энд за границу?

В руке Алекса блестели золотые часы, обнаруженные в земле в Мидсоммаркрансене.

Не раз и не два прочел он надпись, выгравированную на обратной стороне корпуса. «Носи меня. Твоя Хелена». Простые слова, достойные драгоценного металла, на котором запечатлены.

Сколько таких часов существует в стране? Не много. Только этой вещи должно хватить, чтобы установить личность обнаруженного мужчины. Кто был этот человек, пролежавший в земле несколько десятилетий? И которого никто не разыскивал.

Тут что-то не сходится.

Не бывает, чтобы человек пропал и никто этого не заметил. Просто не бывает.

Алекс сжал часы в руке. Он уже поручил отследить их историю.

– Узнай в часовых магазинах, свяжись с теми, кто занимается такими дорогими моделями. Постарайся выяснить, где они изготовлены и куплены.