– Деваться некуда, придется с ним поговорить. – Петер тяжело вздохнул.

– Придется. Но для начала побеседуй с его бывшей женой. Ее зовут Эва.

От полицейского управления Упсалы до того дома, где Спенсер Лагергрен когда-то проживал со своей бывшей женой Эвой, ходу было не более десяти минут. Только когда Петер уже нажал на кнопку звонка у двери элегантной виллы неподалеку от бульвара Лутхагесэспланаден, у него мелькнула мысль, что Эвы Лагергрен может не оказаться дома.

Он позвонил еще раз. Ильве понравился бы такой дом. Она гораздо больше, чем Петер, мечтала иметь собственный сад: видеть, как тянутся к солнцу ростки, собирать выращенные своими руками фрукты и ягоды. Петер не знал, как это устроить. Если сменить квартиру на дом, то придется из центра Стокгольма перебираться в пригород. «Только через мой труп!» – подумал Петер.

Дверь открылась, и он застыл, потрясенный.

Встречалась ли Фредрика с женой своего сожителя? Ему, Петеру, останется только благодарить свою счастливую звезду, если Ильва к шестидесяти годам сохранится хотя бы наполовину так хорошо.

Ибо Эва Лагергрен была ослепительно красива и одета с большим вкусом. Притом во всем ее образе не ощущалось ничего искусственного.

– Я вас слушаю.

Она говорила с улыбкой и наверняка отдавала себе отчет в том, какое впечатление ее внешность производит на мужчин.

– Петер Рюд, полиция. – Петер улыбнулся в ответ. – Мне надо обсудить с вами одно дело.

Она пригласила его в дом. Куртку и свитер он оставил в машине, чтобы почувствовать прикосновение весеннего солнца. Однако, войдя в дом Эвы Лагергрен, пожалел, что на нем рубашка с коротким рукавом. Хозяйка выглядела так, будто ждала гостей.

– Я не вовремя? – спросил он, когда она провела его в просторную гостиную. – Вы кого-то ждете?

– Нет-нет. По утрам я обычно работаю дома, а после обеда отправляюсь на службу. Эту привычку я завела, когда осталась одна.

«Стало быть, примерно год назад», – подумал Петер.

Они сели, она предложила кофе. Он вежливо отказался, желая закончить разговор как можно скорее. Излагая суть дела, он вдруг обнаружил, что ему трудно подобрать слова.

– Я пришел, чтобы задать несколько вопросов по поводу вашего бывшего мужа, Спенсера. Буду вам благодарен, если наш разговор останется между нами.

Понять ее реакцию не представлялось возможным. Ни одним движением она не показала, что подумала. Это напугало Петера. В этом расследовании у них нет права на ошибку.

– Стало быть, вы пришли, чтобы поговорить о Спенсере? Интересное начало. Итак, в чем дело?

В ее голосе не было ни капли иронии. Он откашлялся.

– Два года назад пропала девушка по имени Ребекка Тролле.

– Та, которую вы теперь нашли мертвой?

– Именно. Нас интересует, общалась ли она со Спенсером. Вы не помните ничего такого?

Едва произнеся эти слова, он понял, как глупо они звучали. Откуда, черт подери, она может это знать?

– Мы со Спенсером никогда не обсуждали, с кем общаемся.

Он смотрел на нее, не понимая.

– Нет, но…

– Дело обстоит так: у нас со Спенсером были четкие договоренности, и мы предоставляли друг другу большую свободу. А каким образом мы пользовались этой свободой – это мы, по понятным причинам, никогда не обсуждали.

Давно Петер не чувствовал себя таким дураком.

– Мне кажется, мы говорим о разных вещах. Мне хотелось узнать, не был ли Спенсер ее научным руководителем или консультантом.

– Откуда я могу это знать? Задайте этот вопрос его коллегам.

– Само собой, – поспешил заверить ее Петер. – Но я подумал, вдруг он называл имя Ребекки дома или…

– Нет, никогда.

Петер поднял глаза, заметив движение в окне позади Эвы Лагергрен.

– В вашем саду стоит какой-то молодой человек.

– Это мой друг. Он прекрасно может подождать.

Она улыбнулась многозначительной улыбкой, от которой Петер невольно покраснел.

Друг? Моложе, чем он сам?

Одно было ясно: никто из четы Лагергренов не предпочитал партнеров своего возраста.

– Вы помните конференцию в Вестеросе в две тысячи седьмом году? Она проводилась по весне. В марте.

– Честно говоря, с ходу не помню. – Эва сдвинула брови, задумалась. – В ту весну мы оба очень много ездили. У Спенсера было немало конференций, все не упомнишь.

– Тогда не буду вас больше задерживать. – Петер улыбнулся и поднялся.

– Ничего страшного.

Они двинулись обратно к входной двери. Все стены в доме были выкрашены белой краской и увешаны большими картинами.

– Да, еще одно, – проговорил он.

Она внимательно посмотрела на него.

– В те годы, когда вы со Спенсером были вместе, вам не доводилось слышать, чтобы его студентки проявляли недовольство?

– Вы имеете в виду, чтобы его обвиняли в сексуальных посягательствах?

Петер снова смутился.

– Ни разу. – Она решительно покачала головой. – Спенсер не стал бы так себя вести. Ему это не нужно. Ни для того, чтобы подчеркнуть свою власть, ни для самоутверждения.

Прямой ответ на вопрос избавлял от многих сложностей. Петер поблагодарил за беседу и напомнил: Эва не должна разглашать, что к ней обращалась полиция.

Выезжая на дорогу, он заметил, как молодой человек, ожидавший в саду, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Под мышкой он держал букет цветов. Петер почувствовал легкий укол зависти.

35

Прямо перед носом Малены Брумберг лежал открытый учебник, однако она не видела букв. У нее было только одно желание: чтобы день поскорее закончился, чтобы начавшаяся неделя поскорее ушла в небытие. Ибо у нее пропало всякое желание в чем-либо участвовать. С того момента, как он позвонил, жизнь утратила краски. Она не понимала до конца, чего он хочет от нее, и к тому же ненавидела Теа Альдрин, которая что-то знала, но отказывалась поделиться. Если он появится снова, Малена заставит Теа говорить. Любой ценой.

Телефон ожил после обеда. На самом деле он звонил и в первой половине дня, едва она его включила, но она была не в состоянии ответить. Если это снова он, с закрытого номера, она просто положит трубку. Однако это был не он – кто-то ошибся номером.

Всего-то навсего. А у нее сердце стучало так, словно она только что пробежала марафонскую дистанцию.

Крепко зажмурившись, Малена уронила голову на руки. Сколько она выдержит? Долго ли она будет так дико вести себя, прежде чем кто-нибудь из друзей спросит, все ли с ней в порядке? Прежде чем заметят близкие.