Кеслер.

Люк вынужден был сбавить скорость. Работа в зоне «Д» сделала его сильнее, тайные задания клуба заставили хорошо изучить город, но это не сделало из него чемпиона мира по бегу на длинные запутанные дистанции.

Хоть в этот раз Кеслер его и не догнал, это не означало, что действительно удалось от него убежать.

Но откуда он знал, где Люк находится? Это не могло быть чистым совпадением: будто случайно натолкнулся на Люка, затерявшегося во дворах семейных общежитий на окраине Южного сектора. Откуда охранник мог знать, что Люк именно там?

Чип. Этот проклятый чип! На бегу Люк вцепился в это место на руке, словно хотел вырвать.

Почему Кеслер следил за ним? Именно сегодня, а не в какой-то другой день? Думай, Люк. Думай!

Пока он бежал, казалось, что вся кровь отхлынула к голове и к ногам и больше ее нигде не осталось. Но сейчас появилось ощущение, что кровь от головы водопадом обрушилась к ногам.

Кеслер следил за ним. Из чего следовало, что вчера вечером ему не удалось одурачить Райана. Или, может быть, зона «Д» простояла пустой весь день и за неимением лучшей ниточки они отправили допросить Люка того, кто отлично умел это делать.

Или они знают о клубе?

Из первых двух «если» Люк мог бы как-то выкрутиться. Но если они знают о клубе, то он должен всех предупредить. И первый, с кого надо начать, – Джексон.

Нужно найти дока, пока Кеслер его не схватил. Тогда Джексон сможет предупредить остальных. Поможет им как-то уйти в тень.

Люк глянул на часы. На циферблате часов «ББ» трудно было что-то разглядеть – уже смеркалось. Сбор у Дурдома назначен на три часа, и Джексон должен быть там, даже если и не собирается толкать речь. Люк надеялся, что в толпе сумеет настолько оторваться от Кеслера, чтобы успеть найти дока.

На серьезный план это мало походило, но это было все, чем он располагал на данный момент.

Люк бежал по улицам как мог быстро, но так, чтобы не задохнуться от усталости. И все же скоро в горле и легких появилось жжение – слишком большими порциями он вдыхал холодный воздух. По крайней мере, Кеслер за ним не гонится. Люк не слышал топота за спиной.

Он вошел в ритм, будто снова участвовал в школьном забеге. Постепенно замелькали знакомые улицы и дома. Впереди уже маячило скопление зданий, где размещались офисы, обеспечивавшие жизнедеятельность Милмура: отдел снабжения, санитарной обработки и большой административный блок. Чуть поодаль, справа, тянулись громадой казармы охраны Милмура.

Улицы были странно пустыми, но за глухими учащенными ударами сердца и свистящим дыханием Люк различил гул множества голосов.

Должно быть, сработало.

План клуба, по всей видимости, воплотился в жизнь. Гул производили сотни демонстрантов. Может быть, больше.

Чем ближе к Дурдому, тем многолюднее становилось на улицах. Небольшие разреженные группы постепенно сгущались в плотную толпу. А впереди вообще образовалась непробиваемая стена. За спиной у собравшихся не было охранников, – вероятно, они сосредоточились перед толпой демонстрантов, сдерживая и не подпуская их к Дурдому и другим ключевым офисам.

Люк поспешил туда, сначала лавируя между людьми, затем проталкивая себе путь плечами и, наконец, с трудом протискиваясь боком.

Как он здесь найдет Джексона?

Толпа растеклась во все стороны, насколько мог охватить взгляд. Она заполнила площадь перед Дурдомом – пространство, изначально не предназначенное для публичных торжеств или демонстраций, – и выплеснулась в отходившие от площади улицы.

Люк ошибся с числом: было здесь не несколько сот, а несколько тысяч, судя по разгоряченному дыханию и гулу.

Продираясь вперед, Люк утыкался лицом в куртки и комбинезоны, чьи-то волосы и щеки, вдыхал запах пота и едкий запах мыла, стандартного образца для всех. Местами он чувствовал запах контрабандного алкоголя или какой-то химии, которая въелась в кожу и которую было невозможно ничем смыть.

В воздухе витал еще какой-то аромат. У страха есть свой запах? Люк решил, что вполне возможно. Должно быть, он сродни феромонам. Атмосфера была наэлектризована не только словами. Присутствовало, ощущалось нечто большее – люди не просто перебрасывались шутками и подначками. Слышались выкрики: «Нет!» – и ответ: «Равных!»; «Голосование» – и ответ: «Да!»

Это было нечто большее, чем выброшенные вверх кулаки, прижатые друг к другу плечи, снующие повсюду журналисты, раскачивающаяся в унисон толпа.

Это были уже не те люди, которых он сегодня встретил: женщина в платье, объявившая протест униформе; семья, жарившая ворованных кур. Нет. Эти походили на собравшихся у магазина – высмеивавших охранников, уронивших и флаг, и нож. Эти люди были злы. Непреклонны.

Люк почти протиснулся к первой линии. По пути попалось много знакомых из зоны «Д». Наконец стал хорошо виден Дурдом и результат ночной работы – слово «НЕРАВНЫЙ», распыленное ярко-желтой краской на фасаде.

Здание окружало плотное кольцо охранников с каменными лицами, постарше и покрепче тех, что переминались с ноги на ногу у магазина. Глава службы безопасности стоял на маленьком балконе над небольшим портиком здания – худой, жесткий человек по имени Гриерсон, по слухам из бывших спецназовцев. И с ним – Суперсука. Следовало отдать должное этой женщине: она не выглядела испуганной – напротив, злой как черт.

А рядом с ней возвышался и ширился тот, кого Люк узнал безошибочно.

Гавар Джардин.

Изверг, который приезжал пытать Оза, который стрелял в Джексона. И еще много чего натворил и мог натворить. Наследник Кайнестона в своем кожаном пальто, производившем зловещее впечатление, со скучающим видом смотрел на толпу пустыми голубыми глазами. Люк представил, как этот человек дает указания Дейзи, отчитывает ее, и по спине побежали мурашки.

Суперсука выступила вперед.

– Это ваш последний шанс! – выкрикнула она толпе. – Нам известно ID каждого из вас. – Она подняла над головой устройство с экраном, вероятно соединенное с тем, что отслеживало чипы. – Те, кто начнет расходиться немедленно, получат дополнительные шесть месяцев отработки. Тех, кто останется, ждет более суровое наказание.

По толпе пробежал ропот, послышались проклятия. Люк почувствовал толчки: кто-то начал выбираться из толпы. Но таких было немного, насколько он мог видеть, большинство предпочло остаться.

– И что? – раздался мужской голос. – Вы всех отправите на пожизненное? Места не хватит всех разместить.

Суперсука улыбнулась. Но улыбка вышла корявой. Люк догадался, что улыбаться она не привыкла.

– У нас всегда место найдется, – сказала она.

– Падла! – раздался голос, на этот раз женский. И тут же сорвался, словно выкрикнувшая не могла поверить, что осмелилась. – Гнобишь таких же, как ты сама. Мы мало просим. Хорошо работаем – хорошо платите. Все просто.