Если было нужно, воины-ремонтники становились командирами боевых машин, механиками-водителями, наводчиками или брались за винтовки и автоматы, чтобы отразить нападение гитлеровцев. Был даже случай, когда командир эваковзвода старший лейтенант Никифоров неожиданно встретился с немецким танком Т-III. Встретился один на один и не растерялся. Схватив лом, он соскочил с тягача и взобрался на фашистский танк. Сильнейшим ударом старший лейтенант сперва заставил замолчать пулемет, а потом поджег танк. За этот подвиг отважный командир был награжден орденом Красного Знамени…

Войска Западного фронта стояли насмерть. Ремонтники выбивались из сил, чтобы непрерывно пополнять дивизии и бригады восстановленными в полевых условиях боевыми машинами, хотя было по-прежнему трудно с запасными частями и агрегатами.

Да, приходилось обшаривать каждый сильно пострадавший или сгоревший танк, чтобы найти и пустить в работу те или иные уцелевшие, еще пригодные к эксплуатации детали…

…Фашистские войска потерпели сокрушительное поражение под Москвой, и весомый вклад в эту славную победу внесли воины-ремонтники. Приведу только одну цифру: в декабре было выпущено из мастерских 492 танка!

Утром 15 марта 1943 года меня вызвали к члену Военного совета фронта генералу И. С. Хохлову.

— Вы должны хорошо знать район Сычевки, — сказал Иван Сергеевич после того, как поздоровался со мной и пригласил сесть (он обращался ко мне то на «ты», то на «вы»). — По донесению из 20-й армии, здесь осталось много наших подбитых и застрявших в реках и болотах танков после ноябрьско-декабрьских боев прошлого года.

— После августовских тоже, — уточнил я.

— Тем более, — удрученно покачал головой Хохлов. — В общем, срочно выезжаем на место, там разберемся. Сядете в мою машину…

Примечание. В этих боях мой отец был ранен и контужен. Один танк сгорел, у другого вышла из строя пушка (так отмечено в наградном листе)

…Вот и те места, где несколько месяцев назад проходил передний край вражеской обороны: проволочные заграждения, противотанковые рвы, дзоты, густая сеть минных заграждений, то там, то здесь видны таблички: «Осторожно! Мины!»

Несмотря на то, что пригревало солнце, снег держался, лишь кое-где образовались проталины, да и то больше в дорожных колеях. В реке Гжать, еще не освободившейся ото льда, виднелись башни затонувших танков. Много боевых машин находилось в бомбовых воронках, во рвах, в оттаивающих болотах.

Что и говорить, общие потери в танках на ржевско-сычевском выступе в ноябре — декабре 1942 года только в 20-й армии составили не десятки, а сотни. Я был очевидцем тех кровопролитных боев.

Фашисты оказали нашим войскам яростное сопротивление. Деревни Холм-Березовский, Гредякино, Кобылино, Завалово, Пруды и Хлепень были превращены в мощные опорные пункты. Противотанковой артиллерии было огромное количество. Я даже помню, как болезненно морщился командующий автобронетанковыми войсками фронта генерал Д. К. Мостовенко, глядя на многочисленные огненные вспышки немецких орудий, бивших по нашим танкам.

О противотанковых и противопехотных минах и говорить нечего — ими гитлеровцы утыкали всю землю, не оставив буквально ни одного «чистого» клочка. Особенно развитой в инженерном отношении оказалась оборона противника в районах Большое и Малое Кропотово, Подосиновки и Жеребцово. Трудно пришлось наступавшим. А тут еще пурга, не ставшие реки…

Примечание. Отец был ранен в бою за деревню Малое Кропотово, но продолжил бой.

Ну ладно, то было в ноябре — декабре. Однако и в августе, когда советские войска начинали наступление, обстановка сложилась не легче: разразились проливные дожди, на участке прорыва резко поднялся уровень воды в реке Держа, глубина бродов с 40–60 сантиметров увеличилась до 2–2,5 метров. Они стали, по существу, непреодолимыми. Мало того, бурным потоком сорвало два моста из четырех наведенных.

Третьи сутки неистовствовала погода. Войска шли сквозь огонь и воду, неся ощутимые потери в личном составе и боевой технике. Танки, что называется, барахтались в непролазной грязи. Их атаки не получали ни стремительности, ни маневра на поле боя. Вдобавок стоял густой туман, низко над землей нависали черные тучи, отчего было темно как ночью. За два дня боев мы продвинулись на тридцать километров, но дальнейшее наступление застопорилось — враг подтянул оперативные резервы, усилил бомбардировку. К исходу дня 5 августа 6-й танковый корпус, за подготовку техники которого к наступлению я отвечал, недосчитался семидесяти одного танка, из них тридцать восемь погибли безвозвратно. Это были тяжелые потери.

Тогда, в августе 1942 года, эвакуаторы и ремонтники работали в особо трудных условиях. На тракторах и лошадях доставляли к подбитым танкам и самих ремонтников, и необходимые запасные части. Велико было наше желание быстрее вернуть все танки на поле боя, но для этого требовалось время.

Май — благодатная пора в природе. Наш унылый лес, почерневший от сырости и дыма, горевших неподалеку танков, неузнаваемо преобразился, покрывшись яркой молодой зеленью. Ночи стали теплее. В одну из них я долго не мог уснуть. Поворочавшись с боку на бок, вышел из барака и неторопливо побрел по вьющейся меж кустарников и редких деревьев тропке. Тишину ночи нарушали лишь доносившиеся соловьиные трели.

Даже не верилось, что в этих краях, где еще недавно гремели бои, где от деревень не осталось даже печных труб, смогли уцелеть соловьи.

А как поживает родная моя деревенька Гринево, примостившаяся на стыке Брянской и Черниговской областей?.. Там фашисты. Живы ли отец, мать, сестры?..

И еще две характерные цифры. В 1941 году государственными наградами был отмечен лишь 31 человек из всех, кто служил в ремонтных частях фронта, а в 1943 году высоких наград удостоились 126 танкистов-ремонтников, которые трудились только в одном нашем центре!..

Факт этот был неоспорим. Все фронтовики любили надежную тридцатьчетверку…

Должен сказать, что в феврале 1942 года Народный комиссар обороны ввел специальным