– Да пошел ты! – злобно шикнул на него Максимов.

Он приметил шагах в пяти от себя поваленную ветром березку. Ухватил ее обеими руками, сунул комлем в ложбину. Получилась более-менее сносная опоpa. Навалившись на нее всем телом и перебирая руками по гладкой белесой коре, осторожно двинулся вниз.

– Храбрец! – уважительно крякнул гвардии поручик. – Я бы с тобой и в атаку, и в разведку… Люблю смелых!

Максимов не отвечал, был сосредоточен на своих движениях. Следил за тем, чтобы руки не соскользнули с мокрого ствола, ибо в таком случае стопы, приняв на себя всю массу тела, немедленно провалились бы сквозь непрочную сетку мха в жидкую торфяную окрошку.

Спустился на дно ложбины, унял бешено скачущее сердце, а заодно и дрожь в руках. Посмотрел по сторонам. Ничего. И ежу понятно, что преодолеть эту низинку можно только на крыльях. Каждого, кто попытался бы сделать это пешим порядком, ждала неминуемая гибель.

– Вертайся! – крикнул Баклан, возвышаясь на кромке. – Ни шиша ты там не найдешь.

Максимов двинулся назад, но руки уже ломило от натуги, шел совсем медленно. Комель, продавив слой мха, резко ушел в волглую землю. Чего боялся, то и случилось: руки соскользнули и ноги сразу по колени ухнули в тестообразную грязь. Задергался, вырваться не удалось. Наоборот, увяз еще глубже.

– Замри! – проорал сверху гвардии поручик. – Сейчас я тебя вытащу!

Он сдернул обмотанный вокруг шеи шарф, скрутил его потуже и бросил один конец Максимову. Тот вцепился в получившийся жгут и лег на живот. Силища у Андрея Вадимовича оказалась медвежья. Он потянул Максимова к себе, как рыбак тянет попавшегося на удочку пескаря. Еще и приговаривал с издевочкой:

– Ловись, рыбка, большая и малая! Р-раз… еще раз… и еще… Стоп, приехали!

С последним словом выволок незадачливого сотоварища из коварной ложбины. Очутившись на твердой поверхности, Максимов встал, вернул гвардии поручику перепачканный шарф, критически оглядел себя. Колени, локти, брюхо – все изгваздано. Будто с поросятами в свинарнике валялся. Особенно шлафрок жалко – дорогой, из индийского кашемира.

– Не журись, – утешил Андрей Вадимович. – Девка твоя со щелоком простирнет, и все отмоется.

Максимов зыркнул на него исподлобья. Это что же получается, он теперь хамоватому гвардии поручику жизнью обязан? Вот не ожидал.

Учтивость требовала протянуть руку, поблагодарить.

– Спасибо. Я твой должник.

Андрей Вадимович на рукопожатие ответил вяло, глядел мимо спасенного на сырые взъерошенные елки и безлиственные березы. Солнце еще не поднялось над горизонтом, и лес имел вид траурный, погребальный.

– Утопли, значит? – медленно выговорил гвардии поручик. – И жена твоя, и этот… Вот незадача…

Граф Ингерас сидел в своем кабинете за письменным столом. Плотные светопоглощающие портьеры на окнах были по обыкновению задвинуты, между ними не виднелось ни малейшей щелки. Кабинет был погружен в сумрак, если не считать тоненькой восковой свечки, стоявшей на столе в латунном шандале. Она и по виду напоминала лучину, и горела примерно с той же яркостью. Графу хватало. Поднеся листы бумаги к глазам, он вчитывался в формулы, написанные размашистым почерком. Чтобы лучше вникнуть, шевелил губами, проговаривал:

– Бинариус… должно произойти сцепление корпускул… Да, он прав, все получится! «Я белый из черного и красный из белого, и желтый из красного, и я говорю саму правду…»

От мудрствований его отвлек сильный удар в дверь. Надо же… всегда запирал на ключ, а сегодня позабыл. Не привык, что в этом замке кто-то может вот так запросто вломиться в его священные покои.

Обернулся, зло оскалил клыки. Обычно это производило сильное впечатление, но только не на тех людей, которые вошли к нему сейчас.

– Господин Максимов? Поручик? Что за бесцеремонность?.. – Граф сощурился, вглядываясь сквозь полумрак в непрошеных гостей. – И что у вас за вид?

Максимов запахнул было шинель, чтобы прикрыть ставший непрезентабельным шлафрок, но почувствовал себя неуклюжим, лишенным возможности быстро реагировать на какие-либо эксцессы, которые вполне могли возникнуть в ходе дальнейшего общения. Скинул шинель на руки Андрея Вадимовича.

– Анита пропала!..

Граф привстал из-за стола, его страшные глаза неистово засверкали, пронзив поручика Баклана, стоящего за спиной Максимова.

– Как пропала? При каких обстоятельствах?

– Неожиданность… полная… – пробормотал Баклан тоном гимназиста, обвиненного учителем в худом проступке.

И кратко пересказал, что случилось ночью и на рассвете.

– Утонула?! – взвился граф, теряя самообладание. – А вы… Вы куда смотрели, господин гвардии офицер?

– Ваше сиятельство, я и предположить не мог…

– Какой от вас прок? Сначала ее чуть не убила мол собственная дочь, потом похитил неизвестно кто… Это все происходило у вас под носом, а вы изволили ворон считать?

Максимов не узнавал лихого и самоуверенного Андрея Вадимовича. Поручик под огненным взором графа ссутулился, потерял всю свою молодцеватость, стоял мямля мямлей, подобно мелкому клерку из заштатного департамента, которого распекает начальник-самодур.

Незапертая дверь вновь скрипнула, и в кабинет вошла Анита. Она была свежа, волосы бережно уложены, глаза подведены, на сером дорожном платье – ни соринки, ни пятнышка. На чудом спасшуюся из трясины совсем не походила.

Граф и поручик уставились на нее, как на привидение, явившееся с того света. Максимов сунул руку в карман шлафрока и повернулся к Андрею Вадимовичу.

– Вы живы? – промолвил последний ошеломленно.

– Что это значит, сударыня? – прокаркал граф. – Мы уже оплакивали вас… Где вы были?

Анита приложила одну ладонь к другой, изображая аплодисменты.

– Браво. Трагикомедия отыграна блестяще, все актеры справились со своими ролями. Алекс, забери у своего спасителя оружие.

Воспользовавшись замешательством гвардии поручика, Максимов сунул руку в его карман, извлек оттуда пистолет и тотчас отступил на три шага назад. Выудил свой «Патерсон». Два дула грозно смотрели на Андрея Вадимовича, застывшего как соляной столп.

– Леш… ты чего?

– Я вам не Леша. Да и вы, судя по всему, не Андрей.

– Нет, он действительно Андрей, – сказала Анита. – Только фамилия у него другая – Кулик. Занятно, правда? Кулик, прикинувшийся Бакланом. Не зря Вероника все время путалась. Чувствовала, что до Баклана он не дорос.

Она подошла к письменному столу. Граф спешно сгреб бумаги с формулами, но Анита на них не смотрела. Она подтянула к себе номер «Вестника для русинов».

– Когда вышла эта газета, замок уже был отрезан от мира. Йонуц погиб, и никто не мог привезти ее сюда, кроме вас. – Она в упор посмотрела на экс-Баклана. – Вы как раз тогда прибыли из деревни…