Авал не отвел глаза, а толпа опять неодобрительно загудела.

– Неправда! – без былого энтузиазма выкрикнул все еще хорохорившийся Авал. – Они давали нам настоящую цену!

– Послушай! – обратился к нему Кремнев, подобрав с земли пару блестящих цилиндров. – Вот из этих стреляных гильз можно изготовить прекрасный наконечник для стрелы. Согласен?

– Да, – кивнул пигмей, – это крепкий металл! Я видел его вчера! Получится великолепная стрела!

– А ты знаешь, что в нашем мире он ничего не стоит?

– Как это? – удивленно разинул рот спорщик.

– А вот так, мы просто-напросто их выбрасываем, они нам не нужны! Это мусор! И жестяные банки, из которых вам делают стрелы, это тот же мусор! И ножи, что делают из колец ненужных железных бочек из-под бензина, не очень-то тянут на качественный товар! Бала, послушайте, вас долгое время обманывали. Негры хитростью заставляли вас работать на себя, забирали все самое лучшее, что у вас есть, включая и ваших женщин, а взамен давали очень мало. Кроме этого, они перекрыли все подходы к вам, чтоб другие народы не имели возможности с вами общаться и вести достойную торговлю. Они скрывали от вас все блага цивилизации, чтоб вы оставались темными и неграмотными. Вы хоть знаете, в какой стране живете? Вот ты знаешь? – Переводчик снова наклонился к Авалу.

– А что такое страна? – вопросом на вопрос ответил сдувшийся возмутитель спокойствия.

– Вот ты даже не знаешь, что такое страна и что живешь на территории государства Заир, а что-то тут пыжишься и пытаешься митинговать. Раз ничего не знаешь, то лучше молчи, а послушай, чего грамотные люди вам скажут! Я пришел дать вам свободу!

– А мы ни от кого не зависим! – раздался еще один недовольный голос с задних рядов. На него тут же зашикали, послышались глухие шлепки, и голос больше не объявлялся.

– Все? Еще есть недовольные? Люди бала, вы не хуже моего знаете, что ваше племя находится в настоящем рабстве у лонгов! Вы тут посовещайтесь, думайте, решайте, а я пока пойду к себе, покемарю. Что-то притомился за последние два часа. – Михаил картинно развернулся и быстрыми шагами, демонстративно бряцая оружием, скрылся в своей хижине.

– Братья, надо довериться чужеземцу! – встав во весь рост, обратился к бывшим согражданам изменщик, отряхивая от кусочков налипшей земли клетчатые шорты. – Он на самом деле тот, кто реально сможет вам помочь!

– А почему ты так считаешь? – первым нарушил нависшую над деревней тишину пигмей по имени Томхом. – Тебе-то какая от этого выгода? Ты там, у лонгов, в почете, ишь как вырядился! На бала-то не очень смахиваешь!

– Я у лонгов, чтоб вы знали, не в почете, а обыкновенный мальчик на побегушках! Мне пятьдесят два года, а мной помыкают, как дворовой собачонкой, всякие сопляки, потому что они выше и сильнее меня! Этот белый необычный человек! Он способен защитить вас! Я знаю, вы не доверяете предателю, и на вашем бы месте поступил точно так же. Но белый воин – ваш шанс! Если вы откажетесь от его помощи, я ничего не скажу Нгване, что тут произошло, но Ми-ша тогда уйдет, а вы останетесь в рабстве у лонгов навсегда. И вам придется поймать тридцать коричневых крокодилов, как они приказали. А вы не хуже меня знаете, что на всю округу таких рептилий не наберется и десятка единиц.

– Скажи, Баха, а почему ты решил принять сторону белого? – вплотную придвинулся к нему Апомба. – Еще утром ты был совсем другого мнения. Объясни людям, что произошло?

– Все очень просто, Апомба, я вдруг вспомнил, что я тоже бала! И еще я точно знаю, что его послал Дженги!

– Дженги? Ты сказал, Дженги? – испуганно произнес Авал.

Толпа стихла, и стало слышно, как учащенно забились маленькие сердца у замерших в напряжении коротышек, что стояли на поляне.

– О да! Люди бала, Ми-шу послал сам Дженги! – поддержал Баху Апомба, вознеся обе маленьких руки к лесу, где, по мнению пигмеев, и проживал их великий бог. – Дженги попросил белого воина избавить нас от влияния лонгов и дать возможность жить так, как мы пожелаем сами!

Еще час ушел на то, чтоб пигмеи пришли наконец к общему знаменателю. Тот факт, что сам Дженги послал к ним Кремнева, сыграл свою роль, и вот последний скептик сдал позиции. Вскоре споры и крики стихли, и слово взял Апомба:

– Ну что, люди бала, все согласны порвать с лонгами и попросить об этом помощи у Миши?

– Да! Да! – донеслось со всех сторон.

– Если кто-то не согласен, то пусть выйдет вперед и открыто скажет нам об этом! – продолжил старый пигмей.

Но таких желающих не нашлось.

– Ми-ша! – постучал краем лука по стенке дома лейтенанта седобородый пигмей. – Ты можешь говорить?

– Да! – Наигранно зевая, переводчик вышел на улицу, набросив на себя, как дождевик, кусок брезента. – Что решили?

– Мы просим тебя о помощи – избавь пигмеев от лонгов! – патетично сообщил Апомба, вытирая с лица струившиеся капли теплого тропического дождика.

– Это решение поддержали все бала?

– Разумеется! Мы все тебя просим! Раз тебя прислал сам Дженги, то победа останется за нами!

– Отлично! Отныне с этой минуты и до тех пор, пока негры не оставят нас в покое, вы должны пообещать мне, что будете во всем слушать меня! Согласны?

– Да, да! – дружно закивали пигмеи. – Мы тебя станем во всем слушать!

Мир в нестройных рядах пигмеев был восстановлен, теперь осталось его закрепить дружественным ужином. За всеми перипетиями сегодняшнего дня Михаилу не удалось должным образом перекусить. Первым поручением и стало для пигмеев приготовление ужина из остатков вчерашних бородавочников.

Сидя под навесом, возле беззаботно потрескивавшего огня, в кругу уплетающих за обе щеки свежепрожаренное мясо коротышек, Кремнев обратил внимание, что куда-то подевался Баха.

– А где Баха? – поинтересовался переводчик у Апомбы, дуя на горячий кусок свинины, что заботливо преподнесла ему вся светившаяся счастьем Хама.

– А не знаю! – отмахнулся седобородый, стараясь разжевать попавшееся ему на зуб сухожилие.

– То есть как «не знаю»? – перестал есть лейтенант. – Он что, ушел?

– Нет, любимый, Баха со всеми кушает бородавочника. Ему просто не хватило места под навесом, – не переставая любоваться новым мужем, кротким голоском сообщила пигмейка.

– Хала, позови его сюда! – попросил Михаил.

– Ты звал меня, о хозяин? – склонился перед ним в глубоком поклоне через минуту маленький Баха, не смея поднять на Кремнева глаз. Он снял свою грязную футболку и мокрые кроссовки и теперь стоял перед переводчиком босой, в одних шортах.

– Это у лонгов принято называть «хозяин»? – презрительно поинтересовался советский офицер.

– Да, хозяин! Лонги требуют, чтоб пигмеи к ним обращались именно так, или еще «месье»!

– Баха, никакой я тебе не хозяин, а брат или товарищ! Ясно?