на прохладном бризе. Напарники уже были у входа, когда стройный хор резко смешался.

Они вбежали как раз вовремя — затянутый в красное киллер стоял над священником, уперев ему в голову ствол пистолета. Священник поднял руки то ли в изумлении, то ли продолжая молиться. В замкнутом пространстве выстрел прозвучал оглушительно громко — пение монахов смолкло, но эхо долго гуляло под сводами капеллы. Д'Агоста закричал от бессилия, гнева и ужаса. А стрелок — совсем как палач — уже поднял оружие и аккуратно прицелился для контрольного выстрела.

Глава 66

В предрассветных сумерках Лаура Хейворд и капитан Грэйбл наблюдали за палаточным городком, стоя на каменистой возвышенности за арсеналом. Лагерь еще не проснулся. В самом центре образовался круг пустоты, где была разбита большая зеленая палатка Уэйна Бака.

Дурное предчувствие только усилилось, когда Хейворд увидела, насколько разросся лагерь. Неудачная местность: глубокие, густо заросшие болотистые впадины, травянистые пригорки, из которых местами — довольно часто — выглядывала темно-серая скальная порода — мешали составить четкий план поселения. Сквозь заросли виднелась машина, которая заберет Бака, — она стояла на Пятой авеню, у самого дома Катфорта.

Лауре Хейворд совсем не нравилось новое задание. Дело Катфорта еще не закрыто, и по уму ей полагается заниматься именно им. А торчать здесь — еще хуже, чем дежурить на посту дорожной полиции.

Вчера звонил д'Агоста. Вспоминая их недолгий разговор, Хейворд взглянула на Грэйбла. Лучше бы с ней был д'Агоста — на него можно положиться, а Грэйбл…

— Обойдем лагерь с запада, — сказал он, расправив плечи и одернув галстук.

Несмотря на утреннюю прохладу, он вспотел так, что рубашка липла к груди.

— Согласна, — кивнула Хейворд. — Главное — скорость. Нас не должны поймать.

— Позвольте вам напомнить, капитан, — Грэйбл подтянул ремень, — пока некоторые зарабатывали звания, зубря теорию за партой, я учился на практике у самой жизни. Так что свое дело я знаю.

Грэйбл отвернулся в сторону палаточного городка, а Хейворд взглянула на часы. Какого черта он тянет? Вот-вот взойдет солнце, и лагерь проснется.

— Значит, стартуем чуть позже? Я правильно поняла?

Она постаралась успокоиться. В конце концов, Рокер дал ясно понять: операцией руководит Грэйбл, так что надо подчиняться. С напарником или ведущим следует ладить, да и план хорош — сработает… Если, черт возьми, не ждать, пока Бак проснется, а пойти, взять его и погрузить в машину.

«Все получится, — сказала себе Хейворд. — Лишь бы Грэйбл пошевеливался. Хочешь кого-то арестовать — арестовывай, не давая ему опомниться».

Она вновь посмотрела на Грэйбла.

— Ладно. — Капитан заметил ее взгляд. — Пошли.

Срезав путь через низкие заросли деревьев и кустистого подроста, они держались как можно ближе к краю тропинки, обегавшей лагерь с запада, и наконец вышли на вытоптанную поселенцами тропу, ведущую прямиком в лагерь. В нос ударил запах нечистот и немытых тел.

На подходе к границе лагеря Грэйбл ускорил шаг, однако, оказавшись среди бумажных навесов и провисших палаток внешнего круга, остановился. Кто-то уже готовил завтрак на походных печках или просто бродил окрест. Капитан отрывисто кивнул ведомой, и они двинулись дальше. Люди оборачивались, Хейворд дружелюбно кивала в ответ. Ближе к центру палатки жались теснее друг к другу, образуя узкие аллеи. По одному из таких коридоров Хейворд и Грэйбл вышли наконец к палатке Бака. Нижние края клапана крест-накрест крепились растяжкой к боковым колышкам.

«Пока все хорошо», — подумала Хейворд.

Подойдя ближе, Грэйбл громко произнес:

— Бак? Это капитан Грэйбл, полиция Нью-Йорка.

— Эй! — Из ниоткуда вдруг появился парень атлетического телосложения. — Вы что здесь делаете?

— Не твое дело, — резко ответил Грэйбл.

«Черт, — подумала Хейворд. — Надо не так».

— Все в порядке. Мы просто хотим поговорить с преподобным.

— Да ну? И о чем же?

— Прочь с дороги! — скомандовал Грэйбл.

— Что такое? — донесся из палатки приглушенный голос. — Кто там?

— Капитан Грэйбл, полиция Нью-Йорка. — Грэйбл уже нагнулся развязать шнур, крепивший клапан к колышку, но из палатки вдруг высунулась рука и схватила капитана за запястье.

Бак вышел и сурово посмотрел на пришельцев.

— Вы вторгаетесь в мой дом, — отчеканил он.

«В наручники его, — подумала Хейворд. — В наручники сукина сына, и выметаться отсюда».

— Мы — офицеры полиции, — сказал Грэйбл. — И это — муниципальная собственность, а не личные владения.

— Сэр, еще раз прошу покинуть мой дом.

Внешность преподобного вселяла сомнения в том, что Грэйбл справится с ситуацией. Хейворд обернулась к капитану — тот стоял вспотевший и бледный.

— Уэйн Бак, вы арестованы. — Грэйбл потянулся за наручниками, но руки у него тряслись, так что провозился капитан слишком долго.

Оказавшись лицом к лицу с Баком, Грэйбл потерял почву под ногами. Теперь Хейворд все поняла: и почему он так медлил, и почему вспотел там, у арсенала. И почему просил Рокера выделить наряд спецназа. Протирая штаны в кабинете, он растерял навыки, если вообще их имел. И сейчас, без поддержки спецназа, на глазах терял самообладание.

Преподобный смотрел на офицеров, не собираясь сдаваться, как, впрочем, и давать отпор.

Парень-атлет — то ли телохранитель Бака, то ли денщик — сложил руки рупором и оглушительно закричал:

— Христиане, восстаньте! Восстаньте! Копы собираются арестовать преподобного!

Лагерь сразу же ожил.

— Сэр, — дрожащим голосом приказал Грэйбл, — повернитесь и сложите руки за спиной.

Бак по-прежнему не двигался.

— Христиане, восстаньте!

— Капитан, — очень тихо обратилась к ведущему Хейворд, — этот человек сопротивляется аресту. Наденьте уже на него наручники!

Но Грэйбл не сдвинулся с места. И Хейворд поняла, что синицу шанса они упустили. Вспомнился день, когда она, еще дерзким подростком, ткнула палкой в гнездо шершней. На секунду все стихло, а потом… Улей загудел и выплюнул облако шершней — злее, чем тысяча чертей. И точно как тот самый улей, сейчас гудел, готовый в любой момент взорваться, палаточный лагерь.

— Защитим преподобного! Полиция пришла арестовать его! Восстаньте!

Люди, как настоящие шершни, стали выскакивать на улицу.

— Капитан, — наклонилась к Грэйблу Хейворд, — вы не нервничайте, но у нас проблема.

Ведущий раскрыл рот, да так и остался стоять. Над городком разнесся злобный гомон, и люди живым кольцом обступили палатку Уэйна Бака.

Ругаясь про себя, Хейворд обратилась к толпе:

— Друзья, послушайте, мы не желаем вам зла…

— Лжешь! — ответили ей.

— Богохульники! — возопил атлет.

Кольцо сужалось, а Бак, горделиво подняв голову, по-прежнему молчал, будто живой символ достоинства.

— Посмотрите, — подняла руки Хейворд. — Нас всего двое. Беспокоиться не о чем.

— Безбожные наймиты Рима!

— Уберите свои грязные руки от преподобного!

Все складывалось хуже, чем она ожидала. Грэйбл начал пятиться, нащупывая взглядом несуществующий путь к отступлению.

Разгоряченная толпа подалась вперед.