куда. В общем, вернутся к прежним занятиям. — Еще один долгий вздох. — Я решительно рекомендую поступить именно так.

Хейворд не удержалась и закатила глаза. Бак — шизофреник? По его речам, которые так бережно цитирует «Пост», ни за что не скажешь, будто у преподобного нарушен мыслительный процесс.

Рокер, собиравшийся было перейти дальше, заметил выражение ее лица.

— Хейворд, вам есть что возразить?

— Да, сэр. Я, конечно, согласна с некоторыми суждениями мистера Уэнтворта, но при всем моем уважении не могу согласиться с его советом.

Уэнтворт посмотрел на Хейворд с сочувствием, как смотрят на неучей. Конечно, его следовало бы назвать «доктор», а никак не «мистер». Но сейчас уже поздно, а неприязнь психолога сделалась почти осязаемой. Ну и пошел он!

— Такого понятия, как «арест без провокаций», не существует, — продолжила Хейворд. — Не сработает ни одна попытка проникнуть в лагерь и увести Бака. Если он и безумен, то безумен, как чертов гений, и откажется пойти добровольно. А как только появятся наручники, ваши «предпочтительно женщины», как бы привлекательны они ни были, попадут в скверную ситуацию.

— Комиссар, — вмешался Грэйбл, — этот человек издевается над законом. Я каждый день получаю тысячи звонков от бизнесменов и жителей Пятой авеню. А раз уж они звонят мне, то наверняка звонят и мэру. — Он замолчал, позволяя фразе осесть в умах.

— Я, представьте себе, в курсе, что они звонят мэру, — невесело произнес Рокер.

— Тогда вы знаете, сэр, что мы не в состоянии позволить себе роскошь сидеть и ждать. Нужно что-то делать. Может, есть альтернативные решения? Наверное, капитан Хейворд уже нашла идею получше? Хотелось бы выслушать. — Тяжело дыша, Грэйбл откинулся на спинку стула.

— Капитан Грэйбл, — холодно заговорила Хейворд, — вышеупомянутые бизнесмены и жители района не должны толкать полицию на поспешные и необдуманные действия.

«Проще говоря, — подумала она, — шли бы они да отодрали друг дружку где-нибудь в тихом месте».

— С вашей колокольни легко судить, капитан детективов. Я вынужден созерцать этот сброд круглыми сутками, но если бы вы раскрыли убийство Катфорта, данная проблема не свалилась бы нам на головы.

С каменным лицом Хейворд кивнула. Один — ноль в пользу Грэйбла.

— Коли уж мы заговорили об этом, — обратился к ней Рокер, — как продвигается расследование, капитан?

— Наши эксперты работают над новой уликой. Мы проверяем людей, которым Катфорт звонил за последние трое суток. По записям камер наблюдения в его доме пробиваем жильцов и гостей. И конечно же, ФБР сейчас идет по следу в Италии и обещает результаты. — Хейворд лила воду и прекрасно это понимала. Но в том-то и было дело, что ничего нового они пока не родили.

— Ну так что же вы предлагаете по поводу Бака? — Грэйбл, видя, что обскакал Хейворд, принял воинственный вид.

— Я бы подошла еще менее агрессивно. Будем пороть горячку — только подстегнем ситуацию. С Баком надо просто поговорить. Пошлите к нему человека, пусть он объяснит, что его последователи вредят муниципальной собственности и беспокоят жителей округа. В глубине души Бак — человек ответственный. Я не сомневаюсь, он отошлет всех домой, чтобы они побрились, приняли душ и, в конце концов, посрали по-человечески. Предложите Баку сделку — он отсылает поселенцев лагеря по домам, а мы разрешаем провести демонстрацию. Отнеситесь к нему, как к разумному члену общества. В понедельник в восемь часов дайте спокойно провести демонстрацию в дальнем конце стадиона «Флэшинг мидоуз», и больше вы этих людей не увидите.

Глаза Рокера вновь цинично блеснули. Но что это было: одобрение или насмешка, Хейворд не поняла. Сослуживцы любили Рокера, и репутацию он имел отличную. Однако комиссар печально прославился тем, что по его лицу никто ничего не мог прочесть.

— Бак — разумный член общества? — переспросил Грэйбл. — Да он убийца, возомнивший себя Христом! Как с ним общаться? «О, Иисусе, не угодно ли провести демонстрацию?»

Психолог прыснул. Хейворд взглянула на него, он — на нее. Взгляд Уэнтворта проникся еще большим сочувствием. Похоже, он знает что-то такое, чего не знает Хейворд. Скорее всего совещание устроили ради проформы, а решение приняли загодя.

— А если ваш план не сработает? — спросил комиссар Рокер.

— Тогда, — ответила Хейворд, — я уступлю… э-э… мистеру Уэнтворту.

— Док… — начал было Уэнтворт, но его перебил Грэйбл:

— Комиссар, у нас нет времени пробовать сначала один план, затем другой. Бака надо брать прямо сейчас. Оставим ему только право решать: идти добровольно или в наручниках. Сделаем все четко и быстро — на рассвете. Его последователи опомниться не успеют, а он уже будет париться у нас в каталажке.

Молчание. Рокер оглядел оставшихся — тех, кто еще не высказался.

— Господа?

Двое офицеров закивали. Похоже, психолог и Грэйбл склонили всех на свою сторону.

— Что ж, — сказал Рокер, вставая. — Мне ничего не остается, как только присоединиться к единодушному решению. В конце концов, нельзя же выслушивать психолога лишь затем, чтобы не согласиться с ним.

Он посмотрел на Хейворд. Капитан ничего не смогла прочесть по лицу комиссара, но взгляд его был вовсе не безразличный.

— Зашлем в лагерь небольшую группу, как предлагает Уэнтворт, — продолжил Рокер. — Двух офицеров. Капитан Грэйбл, вы — первый.

Грэйбл удивленно посмотрел на него.

— Мы все видим, как вы болеете за свой округ. И ведь именно вы ратуете за решительные действия.

— Конечно, сэр.

— Кстати, Уэнтворт предлагал отправить женщину. — Рокер кивнул на Хейворд. — Это будете вы.

В наступившей тишине Грэйбл и Уэнтворт переглянулись.

Однако взгляд Рокера по-прежнему был обращен к Хейворд. В глазах комиссара она прочла: «Вы мой единственный разумный сотрудник».

— Баку польстит, что к нему придут двое старших офицеров. Выходит, мы с ним считаемся. Грэйбл, — повернулся Рокер, — назначаетесь ответственным за операцию. За вами — детали и расписание. Совещание окончено.

Глава 64

На следующее утро д'Агоста и Пендергаст вновь отправились на площадь Санто-Спирито, на этот раз на лодке. День выдался ясный, и д'Агоста щурился на яркое солнце.

— Вы отчитались перед капитаном Хейворд? — спросил фэбээровец.

— Да, перед тем как лечь спать.

— Она сообщила что-нибудь интересное?

— Ничего особенного. Версии по Катфорту завели в тупик. Записи камер безопасности в доме ничего не дали. Похоже, повторяется ситуация с Гроувом. А теперь еще все нью-йоркские шишки заняты по горло проповедником, который оккупировал Центральный парк.

Сонливой атмосферы как не бывало: на ступеньках фонтана разместилась большая группа молодых людей с рюкзаками. Они покуривали травку, передавая по кругу бутылку вина. Воздух оглашали громкая речь, по меньшей мере на пяти языках, и лай десятка собак.

— Смотрите под ноги, Винсент, — криво усмехнулся Пендергаст. — Флоренция