Нужно было идти дальше. Что-то все настойчивее тянуло меня, звало. С сожалением пришлось отстраниться. Мы продолжили путь сквозь погруженный в полутьму тихий лес, одинаковый и бесконечный, куда ни глянь.

Но вот деревья впереди расступились внезапно, и взору открылась ровная полоса земли, а за ней бурные черные воды реки Смородины. Она кипела, стреляла брызгами и билась о берег совершенно бесшумно. Волны поблескивали в бледном свете, льющемся сверху, а другой берег скрывал густой туман. Ровный край леса, свободная полоса земли и река удалялись в одну и другую сторону, только темно-красный мост выделялся ярким пятном посреди тусклой одинаковости.

У границы леса Лихо остановился.

— Дальше мне не пройти. Но я побуду здесь ещё немного. Река… — Он нахмурился, глядя на бурлящую жидкую тьму. — Река будет говорить с тобой. Не слушай. Не верь. Помни, что душа твоя чиста, и богам не в чем тебя упрекнуть.

— Да, — откликнулась я с улыбкой. — На том берегу ждёт меня новое начало. Может, я скоро вернусь в Явь человеком, а может, попрошу у Морены перерождения в берегиню, чтобы хоть после смерти принести людям что-то хорошее.

— Если так, то мы ещё увидимся, — тоже улыбнулся дух.

Я в последний раз взглянула на его острое пепельное лицо, на длинные седые волосы и ямочки на щеках. На завораживающий жёлтый глаз, так похожий на одинокий болотный огонек посреди ночного леса.

— Прощай, Лихо.

Развернулась и оставила его позади.

Не спеша я пересекла темную полосу земли и остановилась у моста. Берег здесь уходил вниз крутым обрывом. Черная вода плескалась в нескольких шагах, она словно кипела, но жара не было. Смородина — река забвения. Темница для душ, которые не смогли заслужить право переправиться на тот берег.

Затылком я вдруг почувствовала чей-то взгляд. Живо развернулась с уверенностью, что теперь я на берегу не одна.

Передо мной стояла женщина. Высокая и статная, настоящая красавица. Бледное как снег лицо обрамляли длинные черные волосы. Голову украшал высокий белый венец, расшитый синими камнями, а рясны спускались до самых ключиц. Достойные царицы богатые одежды цвета ночного неба развевались в потоках ветра, которого не было на самом деле. А темные, завораживающие глаза, казалось, глядели в самую душу. В руке она держала серебристый серп.

— Морена… — прошептала я в изумлении.

Богиня утонченно улыбнулась одними губами, потом молниеносно выхватила из тьмы что-то невидимое, резанула серпом. На миг я различили блеснувшую в тусклом свете нить, что выходила из моей груди и тянулась в лес, откуда я недавно пришла. Как только лезвие серпа рассекло нить, она растворилась в темноте, а я почувствовала лёгкость. Не осталось ничего, что бы связывало меня с прежней жизнью.

— Дитя, — ласково заговорила Морена приятным глубоким голосом, бархатистым, как ночная тьма, — твой путь в мире живых окончен. Сейчас ты у границы. На том берегу мое царство. Готова ли ты оставить Явь и прежнюю жизнь в воспоминаниях?

— Готова.

— Готова ли ты двигаться дальше?

— Готова.

Морена все с той же застывшей на бледных губах полуулыбкой взмахнула рукой.

— Перед тобой Калинов мост. Он испытание, и он же проход. Коль сможешь пройти по мосту — дам тебе выбор, каким путем идти: в долине Предков остаться, бродить по просторам Нави, возродиться ли человеком снова, или обратиться духом. Если же груз пережитого окажется слишком велик или черно сердце, проход не откроется перед тобой. Избавься от страхов и сожалений, от горечи и обиды и ступай с благодарностью в новую жизнь. А я буду ждать тебя на той стороне моста.

Морена по-матерински нежно погладила меня по щеке и растворилась в темноте, словно ворох подхваченных ветром снежинок.

Я проследила, как погасли последние следы богини Смерти, и повернулась к мосту. Страха и сожалений не было. Воспоминания о жизни словно бы покрылись непрозрачной пеленой, притупились, как нечто давнее. Ничто не вызывало в душе ярких эмоций. Так что я уверенно ступила на мост, глядя вперёд, туда, где противоположный конец его сходился в точку и прятался в густом тумане.

Калинов мост висел над рекой без каких-либо опор. Просто уложенные поверх темноты доски тусклого красного цвета, будто их пропитала кровь. Перил тоже не было, но я не боялась упасть.

Я шла вперёд легко и спокойно, будто тропа проходила не над пропастью с черной кипящей водой, а по знакомому с детства лесу. Вот уже несколько десятков шагов остались позади, а конца моста все ещё не было видно. Стало казаться, что это либо я топчусь на месте, либо мост постоянно удлиняется, растягивается в ответ на каждый мой шаг. Что ж, никто и не ожидал, что пойти по нему будет просто.

Вдруг появился ветер. Несильный, он лишь слегка трепал подол рубахи. А вместе с ветром появились сомнения. Странные, навязчивые мысли, совершенно бесполезные и незначительные, но почему-то их не удавалось выкинуть из головы.

Ступай с благодарностью.

Почему Морена это сказала? Кому и за что следует быть благодарной? Родителям? Богам? Почему-то ответ на вопрос казался невероятно важным, но я никак не могла его найти. Не было никакой благодарности.

Послышался шепот в дуновениях ветра. Я нахмурилась, ускорила шаг. Не следовало к нему прислушиваться.

Но чем дальше я продвигалась, тем отчётливее становился шепот. В полнейшей тишине, лишённой всех прочих звуков, шепот слышался так ясно, словно звучал прямо у меня в голове. И не слушать его уже не получалось.

Почему тебя заставляют забыть? Почему ты ничего не чувствуешь?

Я изо всех сил постаралась выбросить новые вопросы из головы. Неважно, попыталась убедить себя я. Прошлое не имеет значения, и незачем в нем копаться.

Если оно не имеет значения, почему его хотят отобрать?

Меня ждёт новая жизнь на том берегу реки. Я все равно скоро забуду прошлую.

Хочешь сказать, твоя жизнь ничего не стоила? Ничего не значила?

Я закрыла уши ладонями, но это не помогло. Ведь голос в голове был моим собственным.

Сомнения расползлись как плесень. И чем больше я пыталась ни о чем не думать, тем хуже получалось. Как назло в голову лезли самые неприятные моменты жизни. До боли, до зубовного скрежета хотелось знать: так кому же всё-таки быть благодарной?

Вспомни друзей. Ты никогда не давала повода усомниться в себе. И чем они отплатили за доброту?

— Ничего страшного, — прошептала я самой себе, или реке, или темноте вокруг. Не важно кому, главное, чтобы поверили в то, во что я сама уже не верила. — Это я виновата, что у меня не