– Ладно, попробую, – так же хмуро произнес Олег. – Какие у вас вопросы?

– Да у меня, в общем, только один вопрос. Зато серьезный. Сегодня утром, после завтрака, когда мы с Сергеем отправились смотреть горнолыжные трассы, вы с Леной пошли играть в теннис. Верно?

– Да, она сразу после завтрака предложила пойти поиграть.

– Скажи: вы все время вдвоем играли?

До сих пор Олег отвечал на вопросы сыщика легко, не задумываясь. А тут вдруг он словно на стену наткнулся. И это было неожиданно – ведь вопрос выглядел вроде бы невинно. Однако Олег смутился и целую минуту молчал. Потом пробормотал:

– Ну да, играли…

– Нет, погоди, – Гуров покачал головой. – Ты не о том говоришь. Я знаю, что вы играли. Я спросил: вы все время были вдвоем или в какой-то момент Лена ушла и ты остался один?

А поскольку Олег молчал – как видно, никак не решался сказать то, что хотел узнать Гуров, – то сыщик перешел к другой тактике. Он произнес:

– Хорошо, давай по-другому сделаем. Я тебе буду описывать, как все происходило, – ну, то есть, как я думаю, что оно происходило. А ты мне будешь говорить, так оно было или нет. Хорошо?

И, поскольку Олег продолжал молчать, Гуров принял его молчание за знак согласия и сказал:

– Мне кажется, дело обстояло так. Вы играли примерно полчаса. Потом Лена остановила игру и сказала: «Знаешь, мне срочно надо отойти по делам. Но я не хочу, чтобы кто-то знал, что я ушла. Понимаешь, это тайна. Мой личный секрет. Поэтому я тебя прошу продолжать тренироваться, отрабатывать удары. Ты не должен прекращать их отрабатывать». Скажи, было такое?

– Ну, в общем, да… – пробурчал Олег.

– Ты, скорее всего, возмутился и спросил: «А долго я должен так об стенку мячик пулять?» И она ответила: «Не очень долго. Примерно час. А потом я вернусь, и мы еще поиграем. Идет?» Так было?

– Откуда вы все знаете? – вскинулся Олег. – Это ваш друг Крячко в кустах сидел подслушивал?

– Нет, мой друг Крячко все утро просидел в гостиной и ваши разговоры он не слышал, – отвечал Гуров. – Я просто догадался, кто что говорил. Значит, я догадался правильно, так все и было?

– Да, так.

– Но ведь было и еще кое-что, верно? Она просила тебя, чтобы, если кто спросит, ты не говорил, что она куда-то отлучалась, чтобы ты хранил это в секрете. Так?

– Да, и это верно, – отвечал Олег.

– Но ведь она не выполнила свое обещание, верно? Ты стучал и стучал мячом об стену, а потом вдруг услышал грохот обвала, верно? И что было потом?

– Когда я услышал обвал, я сразу забыл об этом дурацком мяче и кинулся к воротам, – объяснил Олег. – Я видел, как из усадьбы выбежали ваш друг Крячко, а за ним Георгий, садовник Петр и охранник Павел. Ну, и я за ними побежал. А там, на тропе, мы потом с вами увиделись, и что дальше было, вы знаете.

– Значит, ты не знаешь, когда Лена вернулась в усадьбу?

– Нет, не знаю.

– И когда ты снова ее увидел?

– Когда мы все вернулись с тропы. Она стояла возле дома и смотрела, как Бориса Борисовича кладут в полицейскую машину.

– И что она сказала?

– Ничего не сказала. Я вообще-то удивился. Я начал было ей рассказывать, что случилось, как я услышал шум обвала, как побежал, как увидел Бориса Борисовича на дне ущелья, – но она меня совсем не слушала. Постояла и ушла в дом.

– И тогда ты почувствовал, что тут что-то не так, и убежал сюда, в это свое убежище?

– В общем, да. Это все было… как-то неправильно.

– Ты прав, Олег, – сказал Гуров. – Это все было совершенно неправильно. Но теперь, я думаю, мы эту неправильность исправим. Спасибо, что честно ответил на все мои вопросы. Хотя их оказалось больше, чем два.

Гуров помахал парню рукой, повернулся и пошел в дом. В его голове быстро укладывались на свои места последние кусочки пазла, создавая цельную картину того, что следовало назвать «убийства в «Орлином гнезде», или же «Операция «Двойной удар». «Да, это был их двойной удар, – думал сыщик. – Они с самого начала так планировали. Теперь я не знаю только одного: кто же из них главный? Кому принадлежит этот мрачный замысел? Я склонен думать, что мужчине. Но, может быть, это говорит мой мужской шовинизм? Этот вопрос следует прояснить. Без этого я не смогу грамотно написать обвинительное заключение…» Тут он поймал себя на мысли, что уже формулирует обвинительное заключение. Обычно это означало, что расследование подходит к концу. «Что ж, – подумал сыщик, – возможно, и это наше расследование тоже подходит к концу…»

Глава 24

Теперь ему оставалось поговорить еще с одним обитателем усадьбы – горничной Анжелой Поповой. Войдя в дом, сыщик прошел на кухню и спросил Георгия, не знает ли тот, где сейчас находится старшая горничная.

– Кажется, она в кладовку пошла, – отвечал Георгий. – Составить список продуктов, которые завтра надо купить.

Гуров направился в кладовку, но тут ему встретилась вторая горничная, Зина Истомина.

– Лев Иванович, мне надо вам что-то сказать, – прошептала она, оглядываясь по сторонам. – Что-то очень важное!

– Ну так говори, – предложил Гуров.

– Нет, здесь, в коридоре, нельзя, здесь услышать могут, – шептала горничная. – Давайте в вашу комнату зайдем. Или нет, лучше в нашу с Петром комнату, она ближе.

Они зашли в комнату, которую занимали садовник Истомин и Зина, его жена. Горничная закрыла дверь, отошла от нее подальше, поманив за собой сыщика, и начала быстро и негромко говорить:

– Я про Анжелу хотела рассказать. Я вчера вечером пошла на второй этаж, хотела в комнате Лены