— Видела… Пьянь разная. Правда, один крутой, наиномарке раскатывает.

— Какая иномарка?

— Не знаю. Красивая, вся светится. Только этот Коляформенный бандит. — Женщина вдруг осеклась, посмотрев на нас с испугом.

— Значит, Коля, на иномарке, — помог ейСаша. — Еще кто?

— Господи, кто… да вон пивнушка на углу, рядом смагазином, все Юркины друзья там. Говорю — пьянь. Васи, Вити, Пети… Вы меняотпустите? — спросила она тихо.

— Конечно, — улыбнулась я. — А иномаркакакого цвета?

— Да черт ее знает… блестящая.

— Серебристая, что ли?

— Ну… да. Вроде бы Не больно я ее разглядывала. Юркасам однажды на «Волге» приехал. Белая такая… сказал, на работу устроился,шофером. Я еще, дура, поверила, потом, конечно, поняла, что врет.

— А когда врал, сказал, куда устроился?

— В Колькину фирму. Что уж за фирма у него, не знаю.Это Колька его втянул, да? Чего с ним?

— Ничего. — Я вздохнула. — Фамилию Колькизнаете?

— Нет. Откуда? Я ж его на работу не устраивала. Удружков спросите. Они должны знать.

— Ясно, вы извините, что среди ночи подняли.

— Так вы из милиции? — еще больше испугалась она.

— Нет. С чего вы взяли?

— Ну… извиняетесь.

— Топай, — сказал Саша. — Пока я непередумал. И помалкивай.

Женщина поспешно покинула машину.

— Только время потеряли, — вздохнула я.

— Не скажи. Вадим прав: кто-то сколотил команду избывших зеков. Севой Крестом тут даже не пахнет.

— Зачем бывшим зекам мой сын? — разозлилась я.

— Понятия не имею.

Возле дома Светланы мы оказались уже под утро, свет горелтолько на лестничных клетках, у подъезда дремал пес-бродяга, и мне, глядя нанего, очень захотелось спать. Я позвонила в дверь, Саша стоял рядом, опершисьна перила, вроде бы безо всякого интереса к происходящему. Я успела раз десятьнажать кнопку, но к двери так никто и не подошел.

— Вызовем милицию? — безо всякого выражения вголосе спросила я, как видно, заразившись избытком спокойствия у своегоспутника. Он пожал плечами:

— Пока не стоит. Вдруг произойдет что-нибудьинтересное.

— Например?

— Откуда мне знать? — удивился он, вытер носовымплатком звонок и зашагал вниз, мне ничего не осталось, как идти за ним.

Мы устроились в машине, и я вскоре уснула, а проснуласьпотому, что Саша коснулся моего плеча и позвал тихонько:

— Лена…

Я трясла головой, терла глаза и вообще плохо соображаласпросонья, поэтому не сразу заметила Валентина. Он подъехал на такси и бегомприпустился к подъезду.

— А парень-то жив, — искренне удивился Саша. —Чудеса… — И добавил:

— Идем. У него наверняка есть ключи.

Ключи, конечно, были, дверь он не только не запер, но дажене удосужился закрыть как следует, пролетел в спальню да так и замер там свытаращенными глазами и открытым ртом. Голова его была запрокинута, и смотрелон куда-то вверх, я тоже посмотрела и увидела ноги, босые, нелепо торчащие иззабавной розовой пижамы с коричневыми слониками, потом увидела все остальное ина всякий случай зажала рукой рот.

— Господи, — прошептал Валентин и наконец увиделнас. — Это не я, — сказал он поспешно. — Я только сейчас вошел,спросите у таксиста. Я ей вечером звонил, поздно, а она не… о господи… и утромзвонил, а потом решил съездить, не мог больше ждать. Она сама, да?

— Повесилась? — спросил Саша, Валентин кивнул, а япрошла к столу, где лежала записка: «Никто не виноват». —Повесилась, — нараспев повторил Саша и тут же напористо осведомился:

— Что, были причины?

— У нее? Нет, не знаю… были, наверное…

— Несчастная любовь, долги, смертельная болезнь?

— Я не знаю, — замотал головой Валентин; вместотого чтобы немного прийти в себя после шока, он начал потихоньку впадать вистерику.

Саша подошел к нему, взял за плечи и швырнул в кресло.

— Вот что, красавчик, то, что ты еще жив, у меня,например, в голове не укладывается. Но это, конечно, поправимо…

— Вы… что вы имеете в виду? — пролепетал Валентин.

— Я имею в виду, что ты сейчас напишешь пару словблизким и устроишься рядом с подружкой. В конце концов, это будет справедливо.

— Вы с ума сошли?

Парень был довольно крупным, но сейчас так перепугался, чтои не думал о сопротивлении.

— Может быть, — согласился с ним Саша. —Поэтому в твоих интересах все нам рассказать.

— Что рассказать? Я ничего не знаю…

— Конечно, на кладбище ты оказался случайно и запискупод «дворником» не оставлял?

Парень, не стыдясь, всхлипнул, закрыл глаза ладонью ижалобно произнес:

— Это не я… Это она… Я, честно, ни при чем, это она всепридумала…

— Принеси воды, — сказал мне Саша.

Я вернулась с кухни с чашкой воды. Валентин жадно выпил ее ипосмотрел на меня так, точно я числилась в его ангелах-хранителях. Совершеннонапрасно, между прочим.

— Где мой сын? — спросила я.

— Я не знаю, — клацнув зубами, ответил парень и,покосившись на ноги своей подруги, сглотнул и спросил:

— Это вы ее, да?

— Где мой сын? — повторила я и достала пистолет,оружие произвело впечатление, парень стал болтать как заведенный.

— Я не знаю. Откуда мне знать, я вообще ничего не знаю…

— А кто знал, она?