– Ты влюбился в меня что ли? – Санай прицелился в очередного прыгающего мутанта. – Имей в виду, Витенька, я мальчик и обожаю девочек, а не других особ своего пола. Понял? А ты вдобавок еще и нездорового желтушного цвета. Смотри, вон к тебе новое учебное пособие само лезет – давай тренируйся.

Сразу стало понятно, что в этого снорка уже попадали пули. Он истекал черной кровью. Видимо, ему было очень больно, тем не менее тварь оставалась в совершенно разъяренном состоянии. Мутант рвал и метал, даже ударил собрата, выпрыгнувшего из туманной дымки.

Сарацин тоже его увидел и даже бросил вопросительный взгляд на Саная, но тот только пожал плечами. Мол, а я что поделаю, Витеньке нашему надо! Сарацин только недовольно покачал головой и сразу забыл. Ему и своих проблем хватало. В зоне ответственности Сарацина тоже шла массированная атака на дряхлый автобус. Двое снорков совершенно мерзкого вида дико желали отведать вкусного Сарацина. Они одновременно прыгнули, одинаково раскинули лапы в разные стороны. Видимо, каждый из них был готов разорвать уставшего человека. Твари долетели до того места, где у нормальных автобусов находится лобовое стекло, и очень неудачно столкнулись головами. Сильно и звонко. Наверное, в противогазах видимость плохая, вот они и не рассчитали траекторию прыжка. Один из них сразу завалился к сохранившемуся бамперу, а второй зацепился когтями за автобус и смешно приподнял голову. Примерно так плохо видящий, к тому же поддатый сотрудник ГИБДД пристально вглядывался бы внутрь салона.

Сарацин не был уверен, но ему показалось, что этот мутант в противогазе встретился взглядом с черным дулом ГШ-18 и будто бы даже что-то пробурчал.

В этот момент Сарацин пустил пулю точно между двумя грязными стеклышками шлема. Пальцы монстра разжались, он с легким шорохом свалился на голову первого мутанта, сбил его с ног и придавил к земле.

Сарацин, не теряя времени, бросился к окну, высунулся до пояса и выглянул наружу. Он рассмотрел неудачников-снорков, лежащих на траве крест-накрест, и долго-долго прицеливался в переносицу нижнего мутанта, дрыгающегося под весом своего мертвого соплеменника. Грохнул выстрел, и гадина затихла.

– Вот так вот, товарищи курсанты! – весело крикнул Сарацин, возвращаясь в автобус. – Две пули – два монстра. Учитесь, пока я жив!

Сарацин обернулся, чтобы посмотреть на реакцию Саная, а увидел перед своим лицом хрюкающую маску изорванного противогаза.

«Ну все! Трындец!» – тоскливо подумал сталкер.

В естественном желании спастись снайпер отшатнулся на сиденье водителя, вскинул пистолет и приготовился стрелять. Но снорк повел себя очень странно. Он кивнул, развернулся, пошел на выход, спустился по ступенькам на землю, а потом внезапно рванул за пробегающим мимо и жутко ревущим собратом. Сарацин не верил своим глазам. Один снорк догнал другого и со всей дури залепил ему оплеуху когтистой лапой.

– На, сука! – прокомментировал с задней площадки автобуса Санай.

Снорк, не ожидавший нападения от своих, упал на спину, заверещал, но тут же бросился в контратаку. Завязался нешуточный поединок. Твари сплелись в клубок, наносили друг другу удары, разрывали плоть и внутренности. Вокруг них носилась еще одна парочка ничего не понимающих собратьев и утробно рычала. Больше снорков не осталось, за исключением, конечно же, вожака стаи, но его почему-то нигде не было видно.

– Эт-то что за хрень? – заикаясь от пережитого ужаса, пробормотал Сарацин.

– Тихо! – шикнул на него Санай. – Не видишь что ли? Витенька занимается.

– Ни хрена себе! – прохрипел поперхнувшийся Сарацин. – Аж яйца поседели от ваших практических занятий! Еще парочка таких лабораторных работ, и меня можно будет на пенсию отправлять по состоянию здоровья, а заодно и сиделку сразу нанимать, потому как смирные психи до горшка не всегда успевают сами добежать.

Тем временем два снорка-зрителя остановились, пораздумали минутку и бросились в кучу сражающихся соплеменников-самбистов. Драка закипела с удвоенной силой. Через минуту и сорок две секунды из яростного клубка выпал первый труп. На него было страшно смотреть. Сохраняя человеческие очертания тела, этот изувеченный монстр создавал ужасное, отталкивающее впечатление. Он просто нелепо свернулся, как тряпичная кукла. На мускулистой шее сквозь кожу проявились бугорки позвонков, отовсюду сочилась черная кровь вперемешку с гноем, на животе и ногах лохмотьями свисала оторванная кожа.

– Ты не понимаешь, – сказал Санай, подошедший к другу. – Витенька нащупал слабинку в психике этих уродов и вот, как видишь, практикуется. Мне кажется, вполне успешно, и экономия патронов налицо. Ты не волнуйся, я прекрасно видел два твоих последних выстрела, очень даже тебя хвалю и считаю, что через пару-тройку лет ты сможешь запросто сдавать на первый юношеский разряд в дисциплине «стрельба из пистолета по неподвижным монстрам на открытом воздухе». А в связи с тем, что у тебя теперь седые яйца, может быть, как ветерану, и третий взрослый присвоят.

– Вот брехун! Где вожак? Ты его видишь?

– Видеть-то видел и даже стрелял по нему, но вот где он – не знаю. Вот бы смылся! Хорошо было бы, а то я думаю, что к нам скоро новые гости заявятся.

– Ты про бандитов? – серьезно спросил Сарацин.

– Про них, родимых. – Не выходя из автобуса, Санай выглянул через заднюю дверь, посмотрел налево, направо, встал на цыпочки, вернулся к напарнику и спросил: – Ты Плута не видел?

– Некогда мне было за ним смотреть. – Сарацин засунул пистолет в кобуру и с удовольствием поднял свой винторез. – Самого злые снорки чуть не задрали. Когда на улицу выбегал, Плут уже второго гада в капусту изрубил. Жуткое зрелище, поверь мне.

– Да видел я. Лечить его пора, а то так до старости и будет за бедными снорками бегать. Мясником станет. Нехорошо это, не по-христиански.

Тем временем домашняя встреча по мордобою и взаимному растерзанию среди соплеменников подходила к закономерному концу. Серый клубок распался, и сталкеры увидели чемпиона.

Видать, сегодня ему выпал самый тяжелый день в его несчастной жизни. На нем не нашлось ни одного целого места. У Сарацина возникло ощущение, что этот снорк попал в кухонный комбайн, причем целиком. Он даже не смог поднять голову, правая рука висела плетью, левая нога при движении подломилась.

Хлоп – и пуля прекратила страдания монстра.

– Не люблю их, – после точного выстрела из винтореза заявил Сарацин. – Но этого как-то по-человечески жаль было.

Теперь все четыре снорка, участвовавшие в конкурсе «Ну-ка отгрызи!», лежали в пыли и не подавали признаков жизни.

– Надо уходить! – подвел итог Санай. – Постреляли маленько, пошумели, пора и честь знать.

Санай, призрак Петров и Сарацин вышли из автобуса.

– Конечная, – пошутил призрак голосом Шаляпина. – Предъявите билеты.

Вот тут-то из-за ближайшей пожарной машины, прямо как бабуин из дикого тропического леса, и выпрыгнул снорк-акселерат. Он издал такой оглушающий рык, что друзья даже поморщились.