здешние влюбился, прекрасные и очень живописные. Там, у себя в Казахстане, привык к степям да суховеям, а здесь и река, и луга не хуже чем в Швейцарии, и лес. Он рыбак был тот еще. Мы с ним, бывало, встанем в четыре утра, да с удочками к речке шуруем. Наловим окуней, подлещиков, голавлей, а то и щука попадется! – Олег Семенович воодушевленно развел ладони, показывая, каких рыбин им удавалось выуживать, но тут же сник, помрачнел. – Отвлекся, простите. Я привыкнуть не могу до сих пор, что его больше нет.

Гуров и Крячко коротко глянули друг на друга. Из глаз их отставного коллеги выкатились слезинки, которые он досадливо смахнул внушительным кулаком.

Несколько лет назад жители Козловки вдруг узнали, что участок, расположенный неподалеку от спуска к пляжу, выкупила некая влиятельная дама.

– Это Карпеньтева, глава Подлесновской администрации, – безапелляционно заявила местная жительница, бывший главный бухгалтер некоей крупной производственной компании Мария Аркадьевна Куроленко. – Стерва та еще, – добавила она, многозначительно округлив глаза.

Раз в месяц в поселке проходил сход, запланированный заранее. Люди собирались у кого-то в доме или чаще всего в саду, решали вопросы насчет уборки территории, вывоза мусора, подсыпки песка на пляже и тому подобного.

К новым соседям обитатели Козловки всегда относились с нескрываемым интересом. Жить отдельно, автономно, без участия в общих делах здесь было невозможно. Поэтому новость о появлении тут новой персоны, заносчивой и влиятельной, никого особенно не порадовала.

В тот раз сход проходил под раскидистой яблоней, в саду Ивана Лихолетьева, возглавлявшего поселок. Денек был прохладный, середина мая выдалась не только дождливой, но даже порадовала разок людей мокрым снегом. Поэтому хозяин дома предложил всем желающим согреться собственноручно приготовленным глинтвейном.

Потягивая горячий напиток, муж Марии – Куроленко Юрий Иванович – раздумчиво заметил:

– То, что эта мадам из власти, не так уж и плохо. Вполне возможно, что это даже и хорошо.

– Да? Чем же? – уточнила его супруга.

– Процветать, значит, будем, – добродушно заметил Куроленко, который в отличие от жены обладал оптимистичным и доброжелательным характером. – Дороги станут ремонтироваться, мусор вывозиться.

Этот момент был отдельной, весьма серьезной проблемой для всех обитателей поселка. Мусоровоз приезжал сюда всего два раза в неделю. Этого было мало. Жителям приходилось самостоятельно, за свой счет, причем не самый маленький, организовывать вывоз отходов. Во вторник и пятницу они вывешивали с внешней стороны заборов прочные пакеты с упаковками от продуктов и другим бытовым пластиковым мусором. Органические отходы люди перерабатывали в компост, чтобы не увеличивать объем транспортировки. Иногда они попросту доставляли большие мешки с накопленным мусором в город, там их и выкидывали куда следует. Цивилизованностью такая метода даже и не пахла.

Был смысл в том, чтобы возложить определенные надежды на появление новой соседки и помечтать об инфраструктурных перспективах. Где-нибудь на окраине поселка можно было установить закрывающиеся контейнеры, наладить график приезда мусоровоза.

Люди уже представляли, как пойдут к этой даме с инициативным предложением. Они были согласны платить за вывоз твердых бытовых отходов, но не по драконовским расценкам, а по нормальным, человеческим. На деле же все вышло иначе.

Вскоре на участке уже копошились деловитые рабочие, судя по всему, выходцы из солнечного Узбекистана. Они были молчаливы, демонстративно не вступали в контакт с местными жителями. Здесь поднялся строительный кран. Сюда один за другим начали курсировать многотонные грузовики со стройматериалами, так что обитателям Козловки пришлось всерьез опасаться за сохранность дорожного покрытия. Быстро, буквально за несколько недель был разбит фундамент, а потом началось строительство века.

Взирая на бойко развернувшуюся стройку, местные пребывали в состоянии некоторого шока. К таким масштабам строительства в поселке не привыкли. Хоть он и не был обычной деревней в привычном понимании этого слова, но и элитным назвать его можно было только с большой натяжкой.

– Как будто замок Синей Бороды строят, – заметил профессор химии, преподаватель РГГУ Андрей Ильич Тихонов. – Адский какой-то дом.

Чем выше становился строящийся объект, тем откровеннее он напоминал замок Шантоссе, послуживший прототипом жилища герцога в сказке Шарля Перро. На фоне пряничных домиков Козловки, так располагающих к себе, возрастало нечто мрачное и весьма помпезное, облицованное коричневым декоративным кирпичом. Если этот дом и можно было назвать стильным, то только при очень уж большом желании. Трехэтажный, многобашенный, с окошками полукруглой формы, тяжелыми распашными дверьми, украшенными витиеватыми металлическими узорами, он будто бы завис на высоком берегу реки, вселяя в особенно впечатлительных местных жителей желание пофантазировать, представить себе, какой будет обстановка внутри.

– Наверняка дворцовый пошлый стиль, – заявила Вера, супруга Михаила Балидского, искусствовед по образованию.

Ее тонкий вкус особенно активно протестовал против этого вот строящегося безвкусия.

– Нет, Вера, – возразил ей Олег Ануфриев. – Думаю, там все будет неплохо. Каминный зал, тяжелая деревянная мебель, охотничья атрибутика.

– Ну, Вера такой интерьерный стиль точно не оценит, – с усмешкой произнес Михаил Балидский. – Лосиные рога над диваном из натуральной кожи и шкура убиенного медведя на полу для нее, знаешь ли, моветон.

Вера нарочито картинно таращила глаза, будто бы представляла себе этакую вот обстановку в деталях и в сердцах махала на друзей рукой.

Так за домом среди местных и закрепилось такое прозвище – замок Синей Бороды. Оно оказалось очень устойчивым, по-другому его вскоре уже никто и не называл.

Мистифицированный образ этого архитектурного дива сложился в головах жителей Козловки еще и потому, что саму его владелицу, ту самую даму, которая, по слухам, якобы была из администрации губернатора, в поселке никто никогда не видел. Она не приезжала туда ни разу, не стремилась проконтролировать ход стройки. Ее приезд никак не мог остаться незамеченным. В этом можно было не сомневаться.

Однажды, уже в июне, в один из жарких дней, когда местные деды и бабки уже приняли городских внуков, они готовились вывести их к речке позагорать и помочить ножки. Однако на подходе к пляжу все уперлись в сетку-рабицу, наскоро установленную здесь.

– Мы с соседями собрались и пошли к строителям с вопросами, – вспоминал события почти десятилетний давности Олег Семенович. – Мол, что это вы вообще себе позволяете? Почему сетку поставили? Один из них, самый борзый, по-русски хорошо разговаривающий, такой пузатый, импозантный, весь в золоте – он у них был за главного – заявил нам, что они имеют все права. Мы опешили, конечно. Во-первых, раньше эти люди всегда молчали. А теперь он нам это сказал с полной уверенностью и смотрел на нас глазищами своими черными, раскосыми. Вот мы и поняли, что этот тип не шутит. Что-то действительно изменилось, раз поведение этого гастарбайтера