как по команде рванули к воде, намереваясь плыть на глубину и нырять для спасения сорванца.

– Спасателей надо вызывать! – крикнула какая-то женщина и трясущимися руками полезла в пляжную сумку за телефоном.

В этот момент из воды показался Тема. Он кричал. У него не было сил. Очевидно было, что он только вдохнул спасительного воздуха, и его вопль просто не мог оказаться особенно громким. Но тот факт, что мальчик пребывает в ужасе, сразу стал ясен всем людям, присутствующим здесь.

Он барахтался как собачонка, руками активно бил по воде, только бы вновь не уходить в глубину. Расширенные глаза, посеревшее лицо. Мальчонка прекрасно умел плавать и вдруг напрочь позабыл, как это делается. Все эти обстоятельства выдавали в нем крайнюю степень испуга.

Его дед, четко рассекающий реку кролем, уже был недалеко от внука. Другие мужчины немного отставали от него. В этот момент все они будто бы скинули с себя возраст, под адреналином резко помолодели, стали сильнее, быстрее, выносливее. Как только руки деда схватили мальчика, он тут же обмяк, потерял последнюю возможность себя контролировать, а через секунду и вовсе лишился сознания.

Когда мужики вытащили Тему на берег, лицо его было сизого цвета, глаза закрыты, по коже скатывались бисеринки воды. Дети опасливо держались за бабушек. Дед начал нажимать мальчику на грудь в попытке воспроизвести непрямой массаж сердца, виденный в кино.

– В «скорую» позвоните! – крикнула та же самая женщина с отчаянием в голосе. – Надо врачей сюда вызвать!

В этот момент Темка открыл глаза и тихо проговорил:

– Там, в воде, мертвец.

Глава 2

Михаила Балидского вытащили со дна спасатели. Через несколько минут на берег приехали полицейские из районного отдела, вслед за ними появилась и «скорая». Стражи порядка окружили синеватое тело плотным кольцом, закрыли видимость для зевак, количество которых в последние полчаса заметно прибыло. Примерно полсотни человек собрались на берегу, неподалеку от места событий.

Медики констатировали, что смерть наступила примерно шесть-восемь часов назад. Ее предварительной причиной было названо утопление.

– Как Вере-то сказать? – сокрушалась соседка Михаила Федоровича, теперь уже покойного. – Она же с ума сойдет.

Вера Степановна еще вчера вечером поехала на автобусе в город. Дочь попросила ее посидеть с внучкой, пока они с мужем будут у друзей на свадьбе. Бывший педагог, учитель начальных классов, она всегда с удовольствием откликалась на просьбы детей побыть с внуками. Это доставляло ей истинную радость. Раньше завтрашнего вечера Вера Балидская возвращаться домой не собиралась. Но жестокая действительность внесла свои коррективы в ее планы.

Чествование ветерана закончилось торжественным маршем. Туницкий вытянулся по струнке, проводил музыкантов, отдающих ему честь.

Гуров и Крячко с удовольствием пожали пожилому коллеге руку.

Лев Иванович не удержался и спросил:

– О чем вы чаще всего на войне думали, Василий Леонтьевич?

– О бабах, – ответил тот.

Друзья, не сговариваясь, крякнули, и тут у Гурова зазвонил телефон. Он извинился, отошел в сторонку.

– Слушаю. Да. Хорошо. Будем. – Лев Иванович повернулся к Крячко и произнес: – Нам пора. Генерал вызывает.

Отдых заканчивался, пора было приступать к работе. Просто так Орлов не стал бы их дергать. Дело явно было срочное. Значит, придется ехать в парадной форме, переодеваться уже некогда.

Вскоре господа полковники оказались в главном управлении уголовного розыска.

– Здравствуй, Верочка! Выглядишь отлично, как, впрочем, и всегда! – поприветствовал Гуров секретаршу начальника.

– Да уж кто бы говорил, – с улыбкой произнесла девушка, с явным одобрением оглядывая старинных друзей, прибывших в приемную.

Парадная форма действительно сидела на них отлично, создавала торжественный и строгий образ.

– Что за повод, почему я не знаю?

– Ветерана чествовали. Я у него учился. За девяносто пять лет уже перевалило, а он как огурец! Все и всех помнит.

– Ну уж нет, я не хотела бы дотянуть до такого почтенного возраста, – решительно отмела идею долгожительства Вера. – Когда утром просыпаешься, к зеркалу подходишь и сама себя боишься!

– Да, ладно, Верочка. Нам не стоит думать о таком, – с улыбкой проговорил Гуров. – Рановато еще, вон дел сколько. Петр у себя?

– Проходите, он вас ждет.

Многолетняя работа бок о бок внесла свои коррективы в отношения, основанные на субординации, поэтому для Гурова и Крячко называть начальника по имени было нормой. Это ни в коем случае не было проявлением панибратства, а лишь подчеркивало их тесную связь и те несколько пудов соли, которые за минувшие годы им пришлось слопать, деля по-братски. Разумеется, когда того требовала ситуация, обращение менялось и полностью соответствовало уставу.

В кабинете у Орлова недавно был сделан ремонт. Высшее начальство прямым текстом намекнуло ему, что хватит уже жить как в каменном веке, с добротной, но устаревшей темно-коричневой мебелью позднего советского периода. Пришлось Петру Николаевичу, абсолютно чуждому к любому проявлению пафоса, временно перемещаться в другое помещение и ждать, пока ловкие гастарбайтеры отделают его рабочую обитель в самом что ни на есть современном стиле.

Результат, однако, его явно не порадовал. Это было неудивительно.

– Это что? – присвистнув, спросил Гуров, окидывая быстрым взором преображенный кабинет.

– Это что? – с проступающим раздражением повторил Орлов и осуждающе покачал головой. – Это называется лофт. Очень популярный на сегодняшний день стиль оформления интерьеров! – передразнивающим тоном добавил он, явно кого-то копируя.

Кабинет генерала напоминал сейчас неоконченную стройку с бетонными конструкциями, не прикрытыми ровным счетом ничем. О том, что стены отделаны специальными панелями, имитирующими кирпичную кладку, мог догадаться только знающий человек. Непосвященному же персонажу казалось, что хозяин кабинета просто решил оставить здесь все как есть, дополнив обстановку стеллажами, изготовленными из металлической арматуры и фанерных листов.

По-настоящему хорош здесь был, пожалуй, только стол, добротный, массивный, с множеством выдвижных ящиков и вместительной тумбой, закрывающейся на ключ. К нему примыкала длинная панель для проведения планерок.

– Два месяца делали! – пожаловался Орлов. – Я только стол сам выбирал, а по дизайну сказал, что мне по фигу, как будет, но чтобы не хуже, чем раньше. Ну и поплатился за свою простоту! Вот чего мне девки из архивного отдела наделали, дизайнеры доморощенные!

Гуров и Крячко, старательно скрывая улыбки, опустились в неудобные кресла, сплошь состоящие из тонких витиеватых хромированных конструкций. Сидеть в них было неприятно. Господам полковникам казалось, что эти штуковины вот-вот предадут их, согнутся под тяжестью человеческих тел, но нервировать этим сообщением своего начальника они не стали. Ему и так досталось с этим ремонтом. Он теперь наверняка в делах найти ничего не может. Зная его педантичную натуру, это для него просто как серпом по… пальцам. К электронному архиву генерал-лейтенант Орлов привыкал