Я надеюсь, что это и сейчас так.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь дать краткое объяснение, он опережает меня.

— Тащи свою задницу внутрь. Быстро.

Как только ворота начинают открываться, я, не колеблясь, тороплюсь ко входу в дом, где по бокам входной двери горят два светильника.

К тому времени, как я подъезжаю и паркуюсь, Святой уже стоит на крыльце в спортивных шортах и больше ни в чем.

Я выбираюсь из машины и внимательно осматриваю его поверх крыши, оставляя свою дверь открытой на всякий случай.

— Я знаю, что за нас объявлена награда, но…

Нахмурившись, он скрещивает руки.

— Вали уже сюда, черт возьми. — Он скользит взглядом по пассажирской стороне, прежде чем вернуться ко мне. — Мне плевать на вознаграждение.

— А вот Призраку точно нет.

Он хмыкнул.

— Он был наглым ублюдком, который всегда заботился только о себе.

Окинув меня оценивающим взглядом, Святой наклоняет голову в сторону своего дома.

— Иди в дом, пока не свалился. Ты дерьмово выглядишь.

Затем он разворачивается и направляется внутрь дома, оставляя дверь открытой.

Я заглядываю внутрь машины и вижу взъерошенную Алекс, на щеке у нее небольшой отпечаток от сиденья.

— Все в порядке? — В ее голосе слышатся нерешительность и озабоченность.

— Да. Давай зайдем внутрь.

Через минуту мы затаскиваем свои сумки, и Святой ведет нас в дальний конец дома.

— Это спальня для гостей. — Он подмигивает мне, но в остальном выражение его лица совершенно безмятежно. — Можно не беспокоиться об уровне шума, так как на другом конце все чисто. И, — он слегка постучал костяшками пальцев по стене, — эти малыши звуконепроницаемы и пуленепробиваемы.

Глаза Алекс расширяются, но она быстро приходит в себя и тихо говорит:

— Спасибо, что разрешил нам остаться здесь.

Он пристально смотрит на нее.

— Не стоит благодарности. Так поступают друзья. — Святой встречается со мной взглядом, как бы безмолвно подчеркивая его точку зрения.

Я протягиваю руку, и он хватает ее, притягивая меня для быстрого объятия, прежде чем отступить.

Опираясь на дверь, Святой переступает порог.

— Бери все, что тебе нужно. Что мое, то твое. Поговорим после того, как ты отдохнешь.

Я киваю.

— Ценю это.

Он закрывает за собой дверь с почти беззвучным щелчком. Я поворачиваюсь к Алекс, хватая ее за запястье.

— Пора в душ.

— Боже, да, — говорит она выдыхая.

После того, как мы сбрасываем одежду и заходим в душевую кабину с несколькими насадками для душа, часть моего напряжения, наконец, спадает. Мои конечности отяжелели, а теплая вода вызывает у меня своего рода летаргию.

Когда Алекс начинает мыть мою спину, мне приходится упереться руками в кафельную стену.

— Блядь… как же это приятно.

Даже мои слова звучат сонно, а ее руки двигаются по моему телу плавными, успокаивающими движениями.

Убедившись, что все тело чистое, она тихо приказывает:

— Наклони для меня голову.

Я соглашаюсь, и когда Алекс намыливает мои волосы, я ни за что на свете не могу подавить стон. Черт возьми, я мог бы привыкнуть к этому.

Ее смех звучит приглушенно, но тихим эхом отдается в душе, предупреждая меня о том, что я говорил вслух.

— Да? Что ж, открою тебе секрет: тебе необязательно обходиться без сна только для того, чтобы заставить меня сделать это.

— Серьезно?

— Да. Это так.

Алекс ополаскивает мои волосы, и я набираюсь сил, чтобы посмотреть на нее. Волосы прилипли к ней, капли воды стекают по ее телу. Когда я думаю, что она не может быть красивее, я оказываюсь неправ.

— Спасибо.

Эти два простых слова озаряют ее лицо, а на губах появляется мягкая улыбка. Прислонившись спиной к плитке, я собрал последний запас сил.

— Иди сюда.

— Но, Лиам…

Я притягиваю ее ближе, пресекая ее протесты.

— Позволь мне.

На ее лице отражается нерешительность, но, видимо, Алекс видит что-то в моем выражении, потому что шепчет:

— Хорошо.

Я намыливаю шампунем ее волосы, затем использую средство для мытья тела на каждом сантиметре ее тела. Как только Алекс ополаскивается, я выключаю воду, и она протягивает мне полотенце, прежде чем взять одно для себя.

Мы быстро чистим зубы и забираемся в постель. И оба стонем от ощущения чистых простыней.

Когда Алекс сворачивается калачиком рядом со мной, прижимаясь щекой к моей груди, я, наконец, вздыхаю с облегчением. По крайней мере, на данный момент мне предоставлена отсрочка от этого дерьмового шоу.

Я почти засыпаю, когда ее едва слышный голос достигает моих ушей. Сначала я задаюсь вопросом, не разговаривает ли она во сне.

— Я вспомнила, что мы с отцом после слов «Я тебя люблю» говорили: «Навечно и всегда».

Я заставляю свое тело оставаться неподвижным, а ровное дыхание — не прерываться, потому что интуиция подсказывает мне, что ее следующие слова скрутят мои внутренности в еще более тугой узел.

И я оказываюсь прав.

— Лиам… я люблю тебя. — Ее голос становится еще мягче. — «Навечно и всегда».

Сердце замирает в груди, а я разрываюсь между агонией и восторгом. Последнее побеждает, потому сглатываю нарастающий ком в горле. Я самый большой ублюдок на этой земле, но не могу заставить себя ответить. Чтобы дать ей понять, что я не сплю. Чтобы она знала, что я слышал ее слова.

Не могу, потому что в итоге нам обоим будет еще тяжелее.

Я никогда раньше не был влюблен. Черт возьми, даже никогда не подпускал к себе никого настолько близко, чтобы хотя бы подумать об этом.

Как будто ее признание выбило из нее последние остатки энергии, ее тело расслабляется рядом с моим, дыхание выравнивается, и Алекс погружается в сон.

Только зная это, я позволяю себе произнести слова, которые исходят из сердца, которое я долгое время считал холодным и мертвым.

Гребаная судьба ненавидит меня. В этом я убежден. После всего, с чем я боролся и победил, именно эта женщина ставит меня на колени.

Мой голос, тихий, но грубый, звучит так, как будто я вытаскиваю его из какого-то глубокого, далекого места.

— Я люблю тебя, Алекс.

Проталкивая слова сквозь горло, которое ощущается так, словно тысячи кинжалов яростно вонзаются внутрь, я шепчу:

— Навечно и всегда.

«Что бы ни случилось… даже если ты, в конце концов, возненавидишь меня».

Глава 54

ЛИАМ

Свет раннего рассвета пробивается сквозь жалюзи на окнах, подсказывая мне, что я проспал дольше, чем хотелось бы. Но, черт возьми, я пиздец как устал.

Тепло тела Алекс, прижавшейся к моему боку, заставило меня почувствовать, что я выиграл чертову лотерею жизни. В мгновение