день. Или сидим вечером за обеденным столом с вином.

Или ее распростертое на моей кровати тело, извивающееся, пока я пожираю ее киску так хорошо, что она охрипла, выкрикивая мое имя. Или как она скачет на мне верхом в этой постели, работает с моим членом и доводит меня до безумия.

— Лиам?

Звук моего имени вырывает меня из моих блуждающих мыслей. Ее взгляд скользит по пистолету, который я на всякий случай кладу на стойку, прежде чем остановиться на моем лице.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Я хмурюсь и быстро ставлю перед ней тарелку.

— Нет. Все готово. Это будет не самый питательный ужин, но пока я не смогу купить продукты, он сойдет.

Я беру две бутылки воды и ставлю их перед нашими местами, а затем сажусь рядом с ней.

Меня охватывает неловкость, и я не знаю, почему чувствую себя не в своей тарелке. Но как только Алекс протягивает руку и вкладывает ее в мою, переплетая наши пальцы, стеснение в моей груди ослабевает. Она слегка сжимает мою руку, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть, что та смотрит на меня с таким выражением, от которого у меня перехватывает дыхание.

Алекс неуверенно улыбается.

— Спасибо. За все. Я просто… — Алекс наклоняет голову, волосы падают занавесом, прежде чем она снова поднимает глаза на меня.

Ее тон приглушен, но в ее словах звучит уверенность и эмоции, которых я, черт возьми, не заслуживаю.

— Я хочу, чтобы ты знал, что ты мне небезразличен, Лиам.

Потянув за руку, держащую мою, я тянусь другой рукой к ее затылку, приближая ее рот к своему. Я запечатлеваю легкий поцелуй на ее губах.

— Алекс, я…

То, что я собираюсь сказать, должно подождать. Потом хватаю пистолет со стойки и становлюсь между ней и входом в кухню.

— Не двигайся, мать твою.

Мой пистолет по-прежнему нацелен на человека, стоящего на пороге.

У этого ублюдка хватает наглости трепать языком, как будто он не знает, что я могу проделать дюжину дырок в его чертовом теле всего за несколько секунд.

— Ну, разве так можно приветствовать старого друга?

Глава 50

АЛЕКСАНДРА

Каждый мускул в моем теле напряжен, и я заставляю себя не дрожать от страха. Мне нужна трезвая голова, если они послали кого-то еще выследить нас здесь.

О, Боже. Неужели такой всегда будет моя жизнь? Бегать от людей по причине, которую я даже не понимаю?

Медленно, легко растягивая слова, мужчина отвечает:

— Ну, разве так можно приветствовать старого друга?

— Старый друг не появляется ни с того ни с сего спустя столько времени. — Сталь звучит в голосе Лиама.

Мужчина медленно поднимает руки вверх, расставив пальцы, и делает осторожный шаг к нам.

— Я слышал, что ты попал в небольшую передрягу. Подумал, не помочь ли мне.

Когда он делает еще один шаг, и свет на кухне освещает его черты, я резко втягиваю воздух от удивления, и спина Лиама напрягается.

Когда мужчина улыбается мне, черты его лица превращаются из невероятно красивых в сногсшибательные. Он легко мог бы сойти за модель, его лицо идеально, а тело мускулисто во всех нужных местах.

— Я Призрак. Приятно познакомиться.

— Ты станешь призраком, если не прекратишь двигаться и не объяснишь, как ты сюда попал.

Призрак закатывает глаза, но рот все еще искривлен в дружелюбной улыбке.

— Чувак, ты же знаешь, что я не могу раскрыть тебе все свои секреты.

Затем он оглядывает Лиама с ног до головы.

— Я думал, что найду тебя в дерьмовом виде, но… — Призрак наклоняет голову, переводя взгляд с Лиама на меня. — Похоже, то, что говорят о поиске любви, правда, да?

— Почему я должен тебе доверять? — Лиам выдавливает эти слова из себя сквозь стиснутые зубы. Он по-прежнему не сдвинулся ни на сантиметр.

Призрак испускает долгий вздох.

— Чувак. За ваши головы назначена цена. Я подумал, что вы засядете здесь и устроите мозговой штурм. А еще подумал, что тебе не помешает любая дополнительная помощь.

В воздухе повисла долгая пауза. Он наклоняет голову в сторону фойе.

— А еще я принес тебе еду получше, чем это дерьмо.

— Это так? — голос Лиама монотонный, он не уступает ни на йоту.

— Да, — ухмыляется мужчина. — Альбондигас из того места вниз по дороге.

Я заглядываю ему за спину и вижу на полу два больших пластиковых пакета.

— Сделаешь хоть одно неверное движение, и я тебя убью, понял?

От холода в голосе Лиама меня пробирает дрожь.

— Понял, — качает головой Призрак. — Ну и дела. Да ладно. Мы крутые или как? Я умираю с голоду.

Проходит несколько секунд молчания, прежде чем Лиам медленно опускает пистолет.

— Тащи сюда свою задницу.

Ухмылка Призрака становится невероятно широкой, возбуждение озаряет его лицо. Он берет пакеты и идет на кухню.

— Столовая?

— Конечно.

Как только мужчина исчезает из поля нашего зрения, и мы встречаем его только звуками шуршащих пакетов и открываемых контейнеров, Лиам поворачивается ко мне, пряча пистолет за пояс. Я соскальзываю с табурета и смотрю на него.

С нечитаемым выражением лица Лиам заправляет мои волосы за ухо и нежно целует меня в губы.

— Он?.. — осекаюсь, не зная, как закончить. «Он надежный? Можем ли мы ему доверять? Попытается ли он убить нас?»

— Я знаю его много лет, — скривил губы Лиам, тон был недовольным. — Он может быть чертовски надоедливым, но мы можем ему доверять.

Мы можем ему доверять. Это единственное слово — мы — гораздо приятнее, чем я ожидала. Потому что теперь он воспринимает нас как пару. Мы вместе.

Положив руки на его твердую грудь, я приподнимаюсь на цыпочки, намереваясь быстро поцеловать его. Как только наши рты встречаются, Лиам обхватывает меня рукой за талию, притягивая к своему крепкому телу. Другой рукой скользит к моему затылку и издает грубый звук в горле, прежде чем углубить поцелуй.

— Вы, голубки, не против свернуть это? Я немного проголодался.

Лиам разрывает поцелуй и со стоном прижимается к моим губам, а затем шепчет:

— Я собираюсь убить его.

Я не могу подавить легкий смешок, и когда Лиам отстраняется, у меня перехватывает дыхание. Его глаза весело блестят, оживляя его обычно безмятежное выражение, хотя губы остаются без улыбки. Но я наконец-то вижу, что Лиам гораздо менее сдержан.

Он проводит большим пальцем по изгибу моих губ, с благоговением следя глазами за этим движением.

— Мне нравится слышать, как ты смеешься. — Его пристальный взгляд встречается с моим, а голос звучит как интимная ласка. —