не был уверен, что ведунья — это и есть Эитнэ, вот поэтому я ничего тебе и не сказал! Ты же на меня не сердишься?

— Нет, конечно, ты же ничего плохого не хотел, наоборот помог! — пожала я плечами.

— Ну, что? Понял теперь кто я? — задиристо поинтересовался СВ у брата. — Не шпион я, а помощник!

Однако, Юз не был склонен также легко, как я, поверить в чистоту и искренность намерений СВ, поэтому устроил тому допрос с пристрастием. Поняв, что, чтобы я не сказала — это все равно СВ ничем не поможет, а лишь еще более раззадорит Юза, я решила им не мешать.

— Королева Брокилона, так что я права, я вам нужна?

— Да, ты права, ты мне нужна, но что еще важнее, ты нужна Брокилону! И да ты права, я не хочу, чтобы королева Флоретта узнала о нашей встрече, потому что она запретила мне даже приближаться к тебе…

— Но почему? — изумилась я. — Искренне говоря, я наоборот думала, что она только обрадуется, узнай, что я познакомилась с вами, она о вас такого высокого мнения…

— Но это не мешает ей винить меня в смерти твоей матери, косвенно винить, но все же… — вздохнула Эитнэ.

— Вы знали мою мать? — обрадовалась я.

— Да и очень хорошо, — улыбнулась старуха. — Она была моей лучшей ученицей…, но об этом потом, а сейчас скажи этому молодому человеку: до свиданья и пошли…

— Я никуда без него не пойду! — заартачилась я. — Эрик идет со мной!

— Но… — начала было возражать старуха.

— Или так или никак, извините королева, но я тверда в своем решении! — ну очень мне хотелось, чтобы хоть раз, хоть что-нибудь, но было абсолютно по-моему. И чтобы Эрик понял, какая я крутая, что смогла даже непреклонную королеву дриад уломать. А ведь об упрямстве и неуступчивости королевы дриад — ходили легенды.

— Вся в мать! — улыбнулась старуха. — И ошибки делаешь точь-в-точь, такие же, как она. Ведь она тоже в свое время не желала иметь никаких секретов от своего любимого Максимилиана, хотя я ее и предупреждала, что не нужно все рассказывать своему мужу, до добра это не доведет и посмотри, что из этого вышло! — горько вздохнула она.

— Да мы не! — дружно запротестовали мы с Эриком. — Он мне НЕ любимый! — объяснила я. — Она мне пока не жена! — объяснил Эрик.

— И никогда не буду! Тоже мне придумал себе «ПОКА»! — огрызнулась я в сторону Эрика.

— Ой, не льсти себе! Это так к слову пришлось! А у меня вообще Марина есть! — не остался он в долгу.

— А у меня Марк! Понял?

— Так может, тогда оставим его здесь! — с надеждой в голосе поинтересовалась дриада.

— Нет! — хором отвергли мы ее предложение. — Он идет! — убежденно констатировала я с вызовом смотря на Эрика. — Так я же вроде и не возражал! — выставил в перед как будто бы защищаясь он. — Я иду!

— Тогда не идешь, а летишь! — все-таки оставила за собой последнее слово королева дриад.

— Хорошо, лечу! — не стал спорить Эрик, — а куда я лечу?

— В Брокилон! Дурья твоя башка! — не выдержала я.

— Это я понял, что в Брокилон. Но Брокилон же большой?

— К центральным государственным воротам Брокилона летите, — проинформировала его Эитнэ. — И как раз к тому моменту как долетите уже и заклятие «неприступной крепости» начнет терять силу, так что сможем пообщаться вблизи, а не на расстоянии, — усмехнулась она и растаяла в воздухе.

— Эрик, предупреждаю сразу, хоть один опасный вираж и ты останешься за воротами! — заявила почувствовавшая собственную важность я. — Да, и на этот раз я в лапе не полечу! — добавила я. — Так что давай перекидывайся в дракона и подставляй шею. Я на шею залезу, причем в самом полном смысле этого слова! — с наслаждением и со всей изощренностью, на которую вообще была способна, пользовалась я своим исключительным положением персоны, от которой зависело попадет Эрик в Брокилон или нет.

— Торжествуешь?! — сделал он несложный вывод.

— Да?! — не стала я скрывать очевидного.

[1] Брокилон — величественный древний лес и одновременно заповедное государство, населенное дриадами. В Брокилоне запрещено жечь огонь и рубить лес: для дриад он служит не только обиталищем, но и святыней. Несметные запасы редких пород древесины и полезных ископаемых позволяют государству безбедно существовать, не имея при этом ни хорошо развитого сельского хозяйства, ни тем более промышленных предприятий. Все короли и королевы Нимфляндии испокон веков — абсолютно полностью поддерживали позицию Эитнэ по поводу закрытости и святости границ государства.

Глава 27

На этот раз долетели мы без единого приключения, но не без эксцессов, вестимо. Эрик, понятное дело, что пожелания мои учел, ну в том смысле, что на шее-то я у него сидела, и летел он и без виражей и без выкрутасов, но летел при этом так медленно, что выдержать подобный полет нервов моих совершенно не хватало. И, естественно, я не выдержала и взвыла, ну, то есть, попросила прибавить скорости немножко. На что мне страдальческим надломлено-немощно-чахлым голосом сообщили: — Каролина! Совсем совести у тебя нет! Я только-только еле-еле, душа в теле, выкарабкался из лап смерти, я спас нас от преследования, я изнурен, истощен и просто обессилен! А ты вместо того, чтобы меня пожалеть мне на шею залезла, да еще и погоняешь! Никакого сострадания! О! Жестокая и бессердечная!

Вот понимала же, почти наверняка знала, что разводит, но набор его обвинений так точно достиг своей цели, что подсадил он мне в душу червячка сомнения, который тут же принялся точить мою сердобольность и давить на жалость. И взыграли во мне совесть и сострадание с сочувствием забурлили во мне переливаясь в лучах моего же милосердия, гуманности и сердечности. Вот клянусь, если бы он еще немного бы дожал, то я бы ему предложила на моей шее ехать…. В общем, всю оставшуюся, медленно-бесконечную дорогу, а это где-то часов десять, как минимум, мы молчали: я мучилась в догадках, есть ли хоть доля правды в том, что он мне сказал, а он, по-видимому, злился за то, что ему пришлось мне подчиниться.

— Что-то долго вы! — у ворот нас встречала девушка, одетая в просторное, легкое, темно-зеленое, кружевное платье. Как большинство дриад, она была невысокой и худощавой, но величавая осанка и гордо посаженная голова на лебединой шее, делали ее выше и значительнее. Ее лицо с правильными, классическими чертами, ее глаза цвета расплавленного серебра и надменный, решительный рот, кого-то мне напоминали.

— Королева Эитнэ! Это же опять вы,