— Профессор Вайзли… он на самом деле так не думает, — обратилась я к гному, на котором лица не было. — Он просто очень… расстроен…

— Нет, он прав. Ну в той части, что я виноват, он прав… я должен был поступить как мудрый гном, я должен был предвидеть…

В этот момент дверь отворилась и на пороге возникла королева дриад. — Теодор, простите, что без стука…

— Я понимаю, вы обеспокоились… — улыбнулся гном. — К счастью, все живы!

— Я рада, — улыбнулась ему королева Эитнэ. После чего повернулась ко мне, — Каролина, мне только что доложили, что твоя бабка уже на пути сюда. Пойдем, прежде чем она примчится, ты должна кое с кем познакомиться…

Глава 29

Чудесный лес, чем далее, тем становился все чудеснее. Оказалось, что здесь нет ни одной даже самой маленькой флоринки, которая бы вела себя как нормальная растительность; то есть, была бы глуха, нема и стояла бы себе на одном месте. Нет уж, здешняя флора в полном своем составе вела как активно-спортивный, так и активно-интеллектуальный образ жизни. Деревья, кусты, цветы, травы и даже мох водили хороводы, играли в прятки, сплетничали, играли в шахматы и шашки и даже азартные игры. Более того, судя по плакучей иве, утешающей рыдающую навзрыд березу и старой сосне грозящей кулаком удалому молодому дубу — они вели еще и драматично-насыщенный любовно-переживательный образ жизни. Не менее чудесатым здесь оказался и ручей, который бегал на собственных ножках и плескался, брызгался и обливался то тут, то там, с удовольствием раздражая растительность и тем самым заставляя флору бегать за собой, что, естественно, являлось лишь напрасной тратой времени, учитывая, что ручеек этот самая что ни на есть водица, которая струей льется, но в руки не дается. Однако, всем этим чудесам чудесатым, разчудесатым было далеко до чудесатости дерева Познания…

В общем, это оказалось вовсе и не дерево, в прямом смысле этого слова, а сторукая гомодриада[1], которая в данный момент была занята тем, что плела нечто невидимое даже моему сверхтонкому и сверхчувствительному зрению. Запястья рук гомодриады, хотя по большому счету, это были самые настоящие ветки, с растущими на них зеленными листьями, были украшены, как браслетами, маленькими красными ягодками, похожими на ягоды шиповника, с той лишь разницей, что каждая из этих ягодок росла отдельно. В густых отливающих изумрудами волосах гомодриады торчало перо из хвоста розового фламинго…, которое, как ни странно это прозвучит, как только заметило приближающуюся меня, тут же перекочевало мне в волосы, после чего некоторое время помостившись в моих кудрях, очевидно размещаясь поудобнее, устроилось у меня за ухом.

— Плюмо Шентием ждал тебя с нетерпением… — улыбнулась королева дриад.

— Настолько, что он даже позаботился о видении, которое и привело ее сюда… — усмехнулась гомодриада и дерево Познания в одном лице.

При этих словах гомодриады перо поглубже зарылось в мои волосы, отчего моей шее стало щекотно.

— Но как? На Каролине же ментальный щит, причем установленный лично мной. А Плюмо у нас хоть и очень одаренный. Однако, даже и у него не получилось бы передать ей видение на таком расстоянии! — удивилась королева дриад.

— А если бы Плюмо был рядом с ней, лежал на подушке, например? — усмехнулась гомодриада.

И тут я отчетливо вспомнила, что то, нечто, что спорхнуло с подушки определенно было розовое и пушистое.

— То есть Плюмо нарушил бы мой безапелляционный, конкретный и четкий приказ не покидать территорию Брокилона?! — в голосе королевы зазвучала сталь.

После этих слов королевы Перо зарылось в мои волосы еще глубже, вернее нырнуло под волосы, и теперь пыталась пробраться мне на спину, заставив меня активно работать плечами и руками в попытке избавиться от щекотки, а если повезет, то и от пера тоже. Можно было конечно снять перо с загривка и сдать проказника в руки Эитнэ, но я уже слишком прониклась симпатией к розовому и пушистому шкоднику, чтобы поступить с ним так откровенно подло.

— Вообще-то нарушили мы втроем: я, Плюмо и СВ! — вздохнула гомодриада. — Потому что я позволила Плюмо сбежать, а СВ помочь ему…

— Но дерево-мать, Ветитум Шентием… мы же… вы же…, а теперь вы сами и нарушаете собственное наставление! — возмущенно воскликнула Эитнэ.

Ну здравствуй Каролина, — проигнорировав выпад Королевы, дерево-мать обратилась она ко мне. — Как ты уже догадалась, мы с Плюмо с нетерпением ожидали встречи с тобой.

Перо зашевелилось у меня на шее, но на этот раз уже для того, чтобы выбраться из своего укрытия.

— Зачем? — Я почесала шею и задвинула Плюмо за ухо туда, где повышенная пушистость Плюмо доставляла мне меньше всего мыслеотвлекающих ощущений, вызванных щекоткой.

— Нам нужна твоя кровь. Вернее она нужна Плюмо, чтобы он мог делиться знанием…

— Кровь?! — испугалась я. — Ой! Ба-а-а-абу-у-у-ушка! Почему я тебя не слушалась! Почему не сидела дома! — запричитала я. Но затем природная любознательность взяла верх и я полюбопытствовала: — Это меня, что сейчас на алтарь положат, в жертву принесут?! Это что же получается, почти прав был Юз?! Хотя и ошибся в моих палачах?! Ох! Иири!

— Не бойся! Я с тобой! Вернее, я уже лечу за Эриком! Держись Каролина! Отобьемся! — раздался вдруг, откуда ни возьмись, шелест юго-западного ветра.

— Каро! А-ха-ха! А-ха-ха! — рассмеялись Королева дриад и дерево-мать. — Она такая же забавная, как и ее мать! — все еще смеясь, добавила дерево-мать Ветитум Шентием. — У Розалинды была точно такая же реакция!

— Каролина, никто не собирается тебя приносить в жертву. Более того ты нам нужна живая и как можно дольше, потому что только твоя кровь может быть использована как чернила для Плюмо…

— И много чернил этому только с виду розовому и пушистому, а на самом деле кровопийце нужно?!

— Нужно наполнить вот эту чернильницу, — дерево-мать указала на сосуд в виде двух наперстков скрученных вместе (и где-то такого же размера), висевший у нее на груди.

— А почему это именно моя кровь и почему бабушка против?! — спросила я и сделала несколько шагов назад. Этим вопросом я преследовала две цели: первая, я заговаривала им зубы, пока сама мысленно просчитывала варианты отступления; вторая, мне действительно было интересен ответ на мой вопрос.

— Только твоя кровь подходит, потому что ты единственная из известных нам высших нимф, кроме твоей бабушки, которая переболела в детстве процветнем, — объяснила дерево-мать. — Более того, это вообще, насколько мне известно, наследственно-фирменная болезнь нимф конкретно рода Флорель. Несмотря на всю опасность этой болезни, это еще и божественный дар, так как именно