Рената рассказывала Петру Крупникову, о чем отец писал ее матери. Например, «проезжая через Остланд, по ходу отмечал: „gutes Rassenmaterial“ („хороший расовый материал“) или „schlechtes Rassenmaterial“ („плохой расовый материал“). Если расовый материал плохой, то от него следует избавляться».

Между прочим, Моника дожила до 102 лет, из чего поверхностный наблюдатель может сделать вывод, что в программу и в самом деле отбирали самых жизнеспособных женщин и от них рождались исключительно здоровые дети. Нет, случалось и так, что новорожденный был не здоров. «Неудавшиеся» дети уничтожались, их забирали на «специальное лечение» или же «эвтаназию». И то и другое на языке Третьего рейха означало смерть.

Для подготовки будущих матерей «Лебенсборн» создал Дома матери (их было 17), а для воспитания детей — Дома ребенка (числом 6). С началом войны география «Лебенсборна» расширилась. Собственных арийцев гитлеровцам показалось мало, подходящих «особей» принялись искать в других странах. В ноябре 1943 года в своей речи перед руководством эсэсовского штандарта «Германия» Гиммлер заявил: «Если на немецкой стороне не окажется вся хорошая, вся германская кровь мира, это однажды сможет привести к нашей гибели… Я действительно хочу там, где мне позволяют возможности, собирать немецкую кровь всего мира, красть ее у других народов». «Все, что другие нации смогут предложить нам в качестве чистой крови, наподобие нашей, мы примем. При необходимости сделаем это путем похищения их детей и воспитания в нашей среде», — говорил Гиммлер.

Самыми перспективными матерями были признаны женщины из скандинавских стран, потомки викингов. Особо ценились женщины из Норвегии с их светлыми волосами и голубыми глазами. Не только руководство СС, но и командование вермахта поощряли связи между ними и немецкими военнослужащими. Программа принесла плоды: за период с 1940 по 1945 год в рамках программы «Лебенсборн» норвежки родили от немецких солдат от 8 до 10 тысяч белокурых мальчиков и девочек.

Но и этого им показалось мало. Гиммлер рекомендовал руководителям программы «Лебенсборн» ввозить «расово приемлемых» детей из Восточной Европы. В исполнение его приказа детей с «арийской внешностью» отбирали у родителей, иногда просто похищали на улице. После многочисленных проверок привозили в дома «Лебенсборна» для идеологической обработки, а затем направляли в Германию для адаптации в «расово благонадежные» немецкие семьи. Несколько тысяч (а возможно, десятков тысяч) с оккупированной территории СССР детей прошли через «Лебенсборн».

Когда кольцо фронтов стало сжиматься вокруг Германии, эсэсовцы спешно закрывали дома «Лебенсборна» один за другим, свозя сотни детей вместе с их секретными досье в главный дом в Штайнхеринге, в тот самый, где родилась Рената. 28 апреля 1945 года перед приходом американских военных архив «Лебенсборна» был поспешно сожжен его сотрудниками. По другой версии, американцы отрезали нацистам путь отступления к горам, и в ходе боя бумаги были выброшены в реку Изар. Возможность установить личности большинства детей была утрачена навсегда.

Интересная деталь выясняется из рассказа одного из персонажей того же документального фильма, немолодого человека в баварском пиджаке. Покидая дом, эсэсовцы оставили его обитателей без еды, а там одних детей было 350. Тогда он завел свой старый автомобиль и ездил по окрестным фермам, собирая для них немного хлеба и молока.

В отличие от немецких домов ребенка, в Норвегии эсэсовцы не успели уничтожить все лебенсборнские документы. На тысячи женщин и их детей обрушился гнев освобожденных соотечественников. Их называли «немецкими подстилками», подвергали публичному наказанию, многим побрили головы. Лебенсборнским детям пришлось расти в атмосфере презрения с унизительным клеймом «нацистского отродья». По воспоминаниям некоторых, их держали взаперти в государственных учреждениях, где они подвергались медицинским экспериментам, физическому и моральному насилию. В конце 1990-х годов группа лебенсборнских детей решила подать в суд на норвежское правительство, в результате чего 1 декабря 1999 года тогдашний премьер-министр Норвегии Кьелл Магне Бондевик принес публичные извинения за плохое обращение с ними.

Синни Лингстад из деревушки на севере Норвегии в ноябре 1945 года родила дочь от сержанта вермахта Альфреда Хаазе. Ее вместе с бабушкой новорожденной заклеймили как предательниц, они эмигрировали в Швецию. 30 лет спустя Альфред Хаазе, вышедший на пенсию кондитер, узнал, что брюнетка из знаменитого шведского квартета АВВА, Анни-Фрид, — его дочь. Они встретились в 1977 году по настоянию основателя группы Бенни Андерсона, тогдашнего мужа Анни-Фрид.

Среди детей «Лебенсборна» звезда американских сериалов 1960-х — Марта Кристен. Она тоже родилась в 1945 году от немецкого солдата. Ей было всего два месяца, когда мать оставила ее в детском доме в Осло, а в четыре года ее удочерила американская пара.

Лидице нацисты стерли с лица земли — это была месть за убийство 27 мая 1942 года обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. Операцию возмездия провел назначенный вместо него рейхспротектором Богемии и Моравии известный нам Курт Далюге, за что 23 октября 1946 года был повешен во дворе пражской тюрьмы Панкрац.

Все мужчины Лидице старше 16 лет (172 человека) были расстреляны на месте, 195 женщин — отправлены в концлагерь Равенсбрюк, а 105 детей доставлены в немецкий город Лицманштадт. После теста на принадлежность к арийской нации 13 детей отобрали для программы «Лебенсборн». Всех остальных — 40 мальчиков и 42 девочки, темноволосых и темноглазых, — отправили в концлагерь Хелмно, где их отравили газом. В наши дни в Лидице поставили монумент расстрелянным детям, ставшим жертвами «Лебенсборна».

Среди отобранных для германизации детей была 10-летняя Мария Долежалова-Шупикова. Ей дали новое имя — Ингеборга (под ним она прожила до 1946 года) и передали в семью немецкого офицера. «Я и те немногие, кого передали на воспитание в приемные семьи, были благодарны новым маме и папе, — вспоминала она впоследствии. — И радовались, что мы живы. Все время нахождения в семьях к нам хорошо относились, даже, возможно, и любили. И по сравнению с детскими домами, куда нас поселили сразу после того, как вывезли из Лидице, здесь было довольно неплохо». В 1946 году в архивах были обнаружены ее подлинные документы. Мария смогла найти свою настоящую мать. Во время войны женщина находилась в концлагере и к тому времени, когда дочь ее нашла, была парализована. На Нюрнбергском процессе 15-летняя Мария давала свидетельские показания о доме «Лебенсборна».

До сих пор нет точных данных о том, что случилось с тысячами восточноевропейских детей, попавших в дома «Лебенсборна». Принято считать, что после победы домой вернулась лишь четверть малолетних узников. Остальные растворились неизвестно где.

Еккельн причастен к «Лебенсборну» не только через членство в организации, но и с этой стороны.

С лета 1943 года «Лебенсборну» предписывалось изымать в СССР малышей с арийской внешностью: со светлыми волосами и голубыми глазами. Так среди белорусских детей, отобранных в одном из минских детских домов, оказалась голубоглазая Зина Никодимова. Внешний вид ребенка полностью соответствовал «арийским критериям» и не вызвал подозрений у специалистов из СС. Настоящее имя было другое — Дина Пруслина. Мать Дины Хася Пруслина, преподаватель марксизма-ленинизма в мединституте, сумела вывести шестилетнюю дочь из гетто и спрятала у подруги. Подруга не захотела рисковать и подбросила девочку в детдом. Заведующая должна была сообщать в полицию о поступавших туда еврейских детях, но не сделала этого. Девочку тайно окрестили в церкви и выправили документы на новое имя.