Я кивнула. Тучный, одышливый мальчик, бывшийодноклассник Аркашки. Никогда не гулял с девочками и по большей части угрюмосторонился приятелей.

– Женился на бабе без ноги, старше себялет на десять, – продолжал Кеша, – все его обжалелись. БедныйДимочка, за супругой-инвалидом ухаживает. А мужик прямо расцвел, счастливбезмерно. Не нужны ему здоровые, и все тут.

Я задумчиво поглядела на первую страницужурнала. «Присылайте свои фотографии по адресу: К-9, абонентский ящик 18», ителефон для справок».

– А какой тут может быть криминал? Законзапрещает печатать подобные фото?

Кешка пожал плечами.

– Под запретом порнография, эротикаразрешена. Но как провести грань? Почему дама, обнажившая грудь, эротична, адемонстрирующая голый зад – это уже порнография? А про снимки убогих вообще нислова. Ты погляди, журнальчик называет свои публикации брачными объявлениями. Ауж в каком виде снялись «соискатели», никого не касается. Приличия соблюдены –причинное место прикрыто.

Я повнимательней пригляделась, и правда,сверху над каждой картинкой стоит рубрика «Ищу пару».

– Так где криминал?

– Он начинается тогда, когда торговцыживым товаром уговаривают людей на ненужные операции. Предлагают ампутироватьруку или ногу за деньги, конечно, а потом продают богатым любителям экзотики.

– Неужели люди идут на такое? –пришла я в ужас.

– Мать, – строго спросил Аркадий, –ты знаешь, что в России средняя зарплата меньше пятидесяти долларов в месяц? Ав Молдавии и Белоруссии до двадцати не доходит? Некоторые на все ради заработкаготовы.

– Ура, – раздалось изкоридора, – Мишенька, любименький, дай я тебя поцелую!

– Твоя дочь, а моя сестра, очевидно,опять получила пятерку за контрольную, – засмеялся Аркашка и быстро бросилна журнал газету.

Он оказался прав. Влетевшая Манюня принялась свосторгом рассказывать о своих успехах. За ее спиной маячил Миша.

Девочка перевела дух и накинулась наматематика.

– Ну, сделал Гале предложение?

– Маня! – возмущенно вскрикнули мы водин голос с Аркадием.

– Даже не представляю, как начать, –пробормотал профессор.

– Горе луковое, – завопилаМаня, – видел, Ефим приехал? Будешь тормозить, уведет Галку из-под носа,большой мастер по женибельной части, мухомор вонючий!

– Маша! – опять в один голоскрикнули мы с Кешкой.

– Ну и что? – повернулась к намдевочка. –Хотите сделать вид, будто вы в восторге от визита? Ольга вчерасказала Аркадию, что Ефим мерзкий потаскун и… В общем, не стану повторять…

– Вот и не надо, – принялсявоспитывать сестрицу брат, – лучше промолчи, и потом откуда так хорошознаешь, что Зайка мне в нашей комнате говорит, когда мы находимся там с глазуна глаз?

– А из моей ванной всю жизнь слышно, чтов вашей ванной делается, – бесхитростно призналась Маня и, увидав слегкаизменившееся лицо Кеши, быстренько добавила: – Но никогда не подслушиваю,особенно когда вы вдвоем душ принимаете.

Аркадий, всегда бледный, словно вампир, вдругприобрел вид молодой редиски – лоб и подбородок белые, щеки ярко-розовые. НоМашка, не обратив внимания на метаморфозу, уже неслась дальше:

– Мухомор гнилой, поганка подмосковная.Вчера вечером ущипнул меня за попу.

– Так, – голосом, не предвещавшимничего хорошего, протянул Кеша, – а ты что?

– Как дам ему коленкой с размаху пояйцам! – гордо ответила дочь и, сияя, пояснила: – Дениска научил. Прямотак и сказал: начнет кто приставать, сразу ногой по яйцам!

– Маня! – снова возмутилась я,мысленно благодаря сына моей лучшей подруги за науку. – Так вести себяпросто неприлично.

– Не слушай маму, – велелКеша, – очень даже прилично, когда тебя за задницу хватают. И что онсказал?

Маруся разинула было рот, но вовремя осекласьи сообщила:

– Лучше промолчу.

– А ты что ответила?

Машка хихикнула:

– Пожалуй, лучше снова промолчу.

Кеша тяжело вздохнул.

– Вот и молодец, больше помалкивай данаглецам спуску не давай, сразу промеж ног лупи.

– Обязательно, не волнуйся, недура, – успокоила его сестра.

На следующий день в районе полудня я подкатилак дому на улице Черняховского. Во дворе царило необычайное оживление. Группкижильцов взволнованно переговаривались между собой. Я увидела уже знакомуюлифтершу и поинтересовалась:

– Нина приехала?

– С утра по делам отправилась, –отмахнулась бабка, – тут такие дела творятся!

– Что-то произошло?

– Юрку убили, дворника нашего! И комупомешал? Тихий такой, услужливый. Когда напьется, спит без задних ног, недерется, не матерится. Вон, вон, гляди, жена приехала, в морг возилиопознавать.

Возле стареньких «Жигулей» сгорбилась полная,преждевременно состарившаяся баба. Из ее необъятной груди вырывались судорожныевсхлипывания. Увидав притихших людей, баба ухватилась за голову и взвыла:

– Юронька, муженек любимый, на когобросил!

Несколько старух кинулось к вдове.

– Вот горе, вот горе, – словнозаведенная твердила лифтерша, – и зачем он в эту больницу поехал!

– В какую больницу? – навострила яуши.

– Так Юрку нашли за городом, аккурат уоградки 662-й клиники, – пояснила старушка, – говорят, еще вчераубили, утром, то-то его весь день видно не было. Ну чего его туда поволокло?Далеко, в области.

Не слушая словоохотливую бабулю, я побрела кмашине. Значит, Нина где-то гоняет, а дворника убили. В прошлый раз он говорил,что встретил девушку в аэропорту Шереметьево. Вроде провожала инвалида, Юрадаже припомнил, как Нина без конца повторяла незнакомое слово: «бен», «бен»,«бен». Сдается, звучало слегка по-другому – «bien», «bien», «bien». Этопо-французски, а по-нашему просто – «хорошо» или «ладно».