Игнат достает магнитный пропуск, когда мы подъезжаем к жилому комплексу. Становится настоящим квестом попробовать припарковаться на территории. Почти все забито машинами, но мне удалось найти крохотное место для моего авто. Все-таки хорошо, что у меня не джип. Привезя Игната домой, я помогаю ему добраться до квартиры. Зайдя внутрь, он первым делом сворачивает направо. Там кухня. Достает из морозилки пакет с полуфабрикатом и прикладывает к лицу. Вскинув голову, ловит мой взгляд.

— Что стоишь? Проходи, — выказывает он так свое гостеприимство.

Я топчусь в открытой прихожей, не смея сделать шаг вперед.           

— Да нет, я поеду, наверное. Просто хотела убедиться, что всё…

— Что всё о`кей? — Отложив ледяной пакет, он лезет в холодильник за водой. — Все ок, ты же видишь.

Выпив залпом полбутылки, Аскаров демонстрирует себя с левой стороны и с правой.

— Все ок, Элла. Можешь за меня не волноваться.

Я чувствую себя неловко. По-прежнему стою на пороге, зажатая. Это все выглядит так абсурдно со стороны. Есть вероятность, что я ношу под сердцем ребенка этого человека. Час назад Игната избил второй предполагаемый будущий отец. Теперь я здесь, с Аскаровым, в его квартире. После того, как призналась, что безразлична к нему. Разве могла бы я ощущать себя не скованной?

— Ну ладно, я… пойду, — говорю как-то неуверенно.

— Ага, — Игнат продолжает пить воду, только теперь вообще отвернулся от меня.

Хочется себя стукнуть. Я ведь правда сделала ему неприятно своими словами. Опять во мне эти противоречия и самобичевания… Вообще-то он первый виноват. Да и непонятно, за что Тимур на него так сильно рассердился. Что Игнат ему такого сказал?

— Я с Мариной не спал. Она мне даже не нравится.

Всерьез озадаченная его заявлением, я округляю глаза и теперь уж точно прирастаю к месту.

— Эм-м…

— Если тебе это интересно.

Как и прежде, Игнат стоит спиной ко мне, и эмоции на его лице для меня — загадка.

— Нет, мне не интересно, — смущенно отвечаю. — Я пойду.

И стоит только мне повернуться к двери, ремешок сумки за что-то цепляется. Я слепо дергаю ее на себя, из-за чего ремень выскальзывает из моих рук, а сумочка падает к ногам. Все содержимое вываливается на пол. Я мгновенно опускаюсь на колени, чтобы скорее все собрать. Краем глаза замечаю мужские ноги рядом, потом Игнат садится на корточки и начинает помогать. Кажется, мы оба одновременно бросаем взгляд на одну маленькую вещь из моей сумки. Синхронно тянем к ней руки, однако Аскаров действует быстрее. Эта крошечная блестящая вещь — кольцо с бриллиантом. И теперь оно у Игната. Оставаясь на корточках, он крутит кольцо между пальцами, рассматривая под светом, идущим из кухни.

Я тянусь за драгоценностью, но босс отводит руку. Повторяю попытку — и снова неудача.

— Отдай.

— Сказала, что не станешь его женой, а колечко, которое он подарил, с собой носишь, — продолжая оценивать бриллиант, точно ювелир, задумчиво произносит Игнат.

— Для того, кто был на грани обморока, ты слишком хорошо все запомнил, — огрызаюсь я.

Он, хмыкнув, кивает.

—  На память пожаловаться не могу.

Наконец, дотянувшись до его ладони, я раздраженно отнимаю у Аскарова свое кольцо. При этом я не удерживаю равновесие и валюсь вперед. Галантно раскинув руки, Игнат меня ловит.

— О-па, — хрипло выдыхает мне на ухо, потому что я смогла ловко увернуться, чтобы наши губы случайно не соприкоснулись.

Босс притворяется, что теряет баланс и ударяется спиной о пол. Даже для приличия строит гримасу — мол, больно ему.

— Да блин!..

— Я вроде еще не потяжелела, — комментирую, пытаясь подняться, а этот гад не пускает.

Держит за талию двумя своими львиными лапами очень крепко! Видимо, мало ему Тимур навалил. Может, надо было еще, а то что-то больно он активный?

— Отпусти меня.

— Я и не держу, вставай давай. Мне тоже подняться надо.

Это он шутит так, значит? Не улыбается, а в серых глазах смешинки и бесы.

— Не смешно уже, Игнат. Отпусти, я сказала! 

Вместо того чтобы помочь мне, он усложняет задачу. Разводит шире бедра так, что мои ноги оказываются между его коленями, которыми поганец меня зажимает! Одна его ладонь пускается шарить по моей спине. Игнат не касается моей кожи, но я понятия не имею, почему это так чувственно. Почему это… так приятно?.. Нет, нет. Нужно абстрагироваться от этих испепеляющих мыслей.

— Совсем ничего не чувствуешь?

Его низкий голос отзывается где-то глубоко внутри. Я понимаю, что это чисто физика. У меня не было секса несколько недель, я беременна. Мне это нужно, а Игнат пользуется положением! Мое тело бьет крупной дрожью, и я прикрываю глаза от стыда. Веду плечом, когда Аскаров снова приближает к моему уху свои губы.

— И так ничего не чувствуешь?

Он нагло опускается рукой еще ниже, прямо к попе.

— Ты сошел с ума?! — рычу на него и вырываюсь яростнее.

Игнат даже не пьян, чтобы потом найти себе оправдание в этом. Он не найдет позже в свою защиту ничего, чтобы объяснить, какого черта его губы коснулись моей шеи. Я бью Аскарова в грудь. Вскипаю от злости. Да, от злости! А не от возбуждения. И мне совершенно не нравится, что он целует мою шею, что исследует ее языком. Мало того — мне это противно. Противно!

— Ненавижу, — собственный голос подводит, звучит неубедительно.

Его крепкая ладонь сжимает мою задницу, и я, черт возьми, едва не стону! Какой стыд, какой ужас. Встряхиваю головой, теперь точно намерена влепить Игнату заслуженную пощечину, но руку он мою удерживает, а поворачивать лицо к нему было плохой идеей. Потому что Аскаров совсем не благороден: впивается в мои губы поцелуем сразу, как представляется шанс. Пальцы стискивают его окровавленную рубашку. Не шелохнуться, ногами не пошевелить. Этот мерзавец прочно зажал меня, блокировал все пути отступления, лишил любой возможности врезать. Может, он, конечно, считает, что на сегодня ему хватит ударов и наступило время поцелуев, но зализывать раны я не соглашалась!

Жаркие губы не дают вдохнуть. Потеря кислорода сказалась на мне плохо, очень плохо. Я умом тронулась, ведь целовать Игната в ответ, да еще и страстно, по собственной воле не стала бы. Мне нечем дышать, я рехнулась. Просто рехнулась… Но почему этот требовательный поцелуй так заводит? Почему мне нравится, что Игнат берет, не спрашивая? Почему тело словно плавится в его руках? И почему я беззастенчиво трусь своей промежностью о…

Вдруг дверь напротив открывается, в прихожей включается свет, а незнакомый женский голос изумленно восклицает:

— О Господи! Игнат?!

— Мам! — выпаливает Аскаров, машинально ослабляя объятия. — Мам… ты что… что ты здесь делаешь?!