— Извините, пожалуйста. Но я, честное слово, спешу. И уже ночь на дворе! Спасибо за ваш теплый прием, — чистосердечно благодарю маму Аскарова. Она выходит из-за стола вместе со мной. Даже Игнат не в силах меня остановить, хоть он и пытался. Надоел уже фарс, кругом фарс. — Я правда была очень рада познакомиться с вами, — говорю со всей откровенностью; мы сжимаем ладони друг друга.

Эта женщина кажется мне добродушной, беззлобной. И она не заслуживает, чтобы собственный сын ее обманывал. Я забираю свою сумку с тумбы. Игнат заранее собрал в нее все, что упало — спасибо ему, конечно. Надеюсь, он выйдет меня проводить, нам нужно обсудить с ним кое-что очень важное.

Отлично — Аскаров действительно, как благовоспитанный кавалер, сообщает, что проводит Эллу до машины. Еле держусь, чтобы не добавить ему синяков. Он закуривает прямо в подъезде, как только выходим из лифта. Нервничает, что ли? Это я должна психовать и курить! Никогда не дымила, но не будь я беременной, сегодня бы не отказалась.

— У тебя с головой все в порядке? — атакую его решительно.

Он пожимает плечами, как ни в чем не бывало. Уголки его губ плывут вниз. Ничего словно не понимает.

— За столом я убираю твою руку, ты опять меня хватаешь. Убираю — ты кладешь обратно. Убираю… Что за бредни это все? Иди и расскажи своей маме правду! Никакая я тебе не девушка.

Игнат играет бровями.

— Всю правду?

Ну не ребенок ли он?!

— Ты понял, о чем я? Что это за чушь про влюбленность? — буквально зверею.

В этот раз Аскаров не издевается и не подшучивает. Ничего. Даже рожи никакие не корчит. Я смотрю на него во все глаза в надежде хоть на какую-то реакцию, которая подтвердит, что это неправда. Но Игнат молчит. В то же время взгляд его серых глаз, как будто пытается прокрасться в самую глубину моей души. Я моргаю быстро-быстро и отвожу глаза. Невозможно смотреть. Я не могу его понять, он не серьезный. Он мальчишка!  

— Я поехала домой, — поворачиваюсь к двери подъезда, однако Игнат решает по-другому.

Он хватает меня за локоть, заставляя снова взглянуть в его лицо.

— Что тебе надо еще? Отпусти. Сколько можно?

— Хватит притворяться, — безучастным осипшим голосом чеканит Аскаров. — Я знаю, что ты почувствовала.

В свободной его руке сигарета, он по-прежнему продолжает затягиваться. Дым выдыхает вверх. Приблизив меня к себе вплотную, Игнат почти шепчет:

— Ты же мокрая сейчас, да? Скажешь, нет? А хочешь, проверим?

Он проговаривает это так, что мурашки бегут по телу, волоски на коже приподнимаются. Я где-то читала, что если человек возбужден, то его голос начинает дрожать. Я боюсь заговорить, потому что Аскаров тогда точно все поймет.

— Ты очень-очень мокрая, — говорит он, после того как выпускает еще несколько колец дыма в высокий потолок современного здания. — Я знаю, — едва ли не гипнотизирует словами и медленной спокойной интонацией. — И я не дурак, Элла, ты же почувствовала… Тебе понравилось. Я. Тебе. Нравлюсь.

— Нет.

— Да ладно тебе, — щурится, обхватывая сигарету губами, — признайся. Ты запала на своего босса.

— Нет, пусти, я сказала.

Голос дрожит. Господи, голос дрожит.

Игнат неожиданно весело смеется.

— Да-а, да, я знал это.

Испытующе посмотрев на меня, он констатирует:

— Не очень-то сильно ты хочешь уйти.

Намекает, что я не особо стараюсь отделаться от него? Я сама не знаю, откуда столько сил, но вдруг резко выдергиваю локоть из крепкого захвата. Мой взгляд полон ненависти, и вряд ли это может ускользнуть от внимания Игната. Подношу палец к сенсору, дверь тут же открывается, и я выскакиваю на улицу. Я иду вперед, практически бегу, даже не помня, где точно припарковала машину. Зато помнит этот придурок, который идет за мной и, судя по шагам, догоняет.

— Правее. Еще правее. Вон там, видишь? — насмешливым тоном указывает.

Я следую взглядом за его указательным пальцем. Верно, именно там я оставила свое авто. Игнат продолжает меня преследовать.

— А ты еще не выбросила мои подарки? — с особенным удовольствием в голосе спрашивает гад.

Не переживай, вернусь в квартиру и выброшу первым делом!

— Уверен, что нет, — заявляет он сразу же. — А хочешь, я угадаю, чем ты займешься, когда приедешь домой? Используешь что-нибудь из того, что я с такой любовью выбирал для тебя, — лениво и небрежно утверждает Аскаров, остановившись у моей машины.

Я снимаю блокировку с автомобиля и показываю Игнату красивый средний палец. Заводя машину, вижу, что вместо того чтобы взъестся на фак, он… плотоядно улыбается.

Игнат

Поднявшись в квартиру, первым делом ищу телефон. Да где же я его оставил?.. А-а… во внутреннем кармане пиджака, точно. Мигом достаю из корзины удаленное ранее приложение, восстанавливаю аккаунт. Жду. Жду очень долго, но оно того стоит. Мама уже спит, я почти засыпаю на диване, но, наконец, телефон издает сигнал. Приложение оповещает, что Элла включила вибратор. Плохая девочка, плохая. О ком ты думаешь? Обо мне же, правда? Ты даже не знаешь, что я слежу за тобой, что я в курсе, чем ты сейчас занимаешься.

С замиранием сердца выжидаю минуту-две и выдыхаю. Этой ночью Элла не запустила игрушку на несколько секунд, и она определенно не проверяет, рабочие ли батарейки, чтобы вытащить их… Если поеду к ней сейчас, она все поймет. А я хочу продлить кайф. Хочу, чтобы даже не догадывалась. Поглядываю на циферблат часов, прошло двенадцать минут. Очередной сигнал — пришло уведомление, что вибратор выключили.

Ты кончила, моя плохая девочка?

Рабочий вторник начинается с уймы звонков. Я даже не успеваю допить свой кофе, который купила по дороге в офис. А тут еще и мама названивает: оказывается, чтобы предупредить меня о вреде кофе, «который ты так любишь»! Они все сговорились, наверное. Не удивлюсь, если мама действительно на связи с Тимуром и Игнатом.

Освободившись, я отправляюсь в комнату отдыха. Девчонки за соседним столом планируют отпуск вместе, смотрят путевки.

— Значит, так, — говорит одна из них, — подняла трубку другая девушка, у Тони сегодня выходной. А Тоня, если хочет денег, скоро мне перезвонит.

Они дружно смеются и дальше обсуждают, как круто проведут время в Бодруме. Я их не знаю, может, новенькие из другого отдела. Совсем молоденькие, лет по девятнадцать-двадцать. Одну из них чаще видела у нас в опен-спейс`е. Высокая, длинноногая, русоволосая. В коротких шортах и кроп-топе. Скорее всего стажерка. Просто эта девушка самая яркая из них троих и самая энергичная, на нее невозможно не обращать внимания. Подружки зовут ее Яной. Я вспоминаю себя в двадцать лет, свой опрометчивый поступок. Я была такой юной, такой глупой. Но тоже — задорной и бойкой. Мне вообще не было страшно ничего. Интересно, каким будет мой ребенок? В кого он пойдет — в отца или в меня? Смогу ли я стоять в стороне, если мой сын или моя дочь будет совершать глупости? Смогу ли не лезть в жизнь своего ребенка, ведь моя мама, например, всегда делала это. Она не чувствовала границ. А я… какой матерью буду я?